Дмитрий Калюжный - Житие Одинокова

— Это что за балаган, чёрт возьми? — не выдержал Загребский.

— Вы бы с «чёртом» поосторожнее, товарищ политрук, — посоветовал ему один из взводных. А другой сказал, что это у них традиция — шутить шутки перед боем.

…Была уже глухая ночь, когда Загребский опять пришёл во взвод Одинокова. Тот, вскипятив на спиртовке воду, заваривал чай. Предложил политруку.

— Василий, мне немного неудобно, — сказал Загребский, осторожно берясь промёрзшей рукой за горячую кружку. — Я знаю, ваши бойцы дерутся хорошо. Но и вы поймите: приём в партию, в общем, требует соблюдения некоторых правил.

— Бросьте, Иван Степанович, — отмахнулся Василий. — Мои парни, если по правде, не так уж рвутся в члены ВКП(б). Лучше объясните, что за спешка. Зачем был нужен этот блиц-приём?

— Да просто рядовой состав Коммунистического полка в большинстве партийно-комсомольский, а командиры беспартийные. То есть в обществе партия — руководящая и направляющая сила, а у нас — коммунисты в подчинении. Вот, исправили перекос.

— Эх, формалисты, — усмехнулся Василий. — Хотя… Может, и правильно. Если всех обилетить, произойдёт полное слияние партии и народа. И уж тогда-то мы немцам покажем, где раки… Кстати, вы заметили, немчура совсем не готова к зиме. Эти их демисезонные шинели, смех один. Перчаточки нитяные… Опять же морозостойких ГСМ у них нет. А у нас — красота: полушубки, тёплые шапки, меховые варежки, хороший бензин и лошади. Лично я ожидаю крутого поворота.

— А вот я хочу спросить, — мялся Загребский. — Мы давно знакомы, Василий. Но здесь о вас говорят что-то странное. Комбат Страхов сказал … Нет, не то, что с вами надо быть осторожным, но намекнул, я не понял, на что.

— А-а-а, Страхов… Это я вам расскажу. На вторую неделю, как меня прислали к нему в батальон, выбили нас из деревни. Комбат приказал отбить. Я не оспаривал приказа, нет. Но на штабном совещании сказал, что потери будут велики. Он меня оставил после совещания, стал песочить: дескать, война и т. д. А я сгоряча возьми да и перечисли ему тех, кто завтра погибнет — из офицеров, что были на совещании. Он посмотрел на меня, как на идиота. Я по фамилиям знал немногих, так, по должностям ему назвал.

— Как это?

— А так. В общем, погибли как раз те, кого я назвал. С тех пор он осторожничает.

— Позвольте… Но это же мистика.

— Мистика, — согласился Василий. — А что делать? Если сходится?

— И раненых угадываете?

— Нет, раненых нет.

— А что ещё можете предсказать?

— А вам этого мало?..

В блиндаж попросился старший сержант Сыров:

— Товарищ взводный! Похоже, в Яхроме немцы.

Они вышли на мороз. В темнотище, кроме вспышек, ничего не было видно, но, судя по гулу танковых моторов, крикам и стрельбе, события и впрямь разворачивались в самой Яхроме.

Василий давно понял, что «высшее зрение», иногда позволяющее ему как бы подниматься над полями, лесами и деяниями человеческими, открывая невообразимое по объёму знание о происходящем едва ли не во всём вещном мире, на самом деле — не его «зрение». Он, если пытался вникнуть , пропадал в этом знании, душевные силы иссякали мгновенно. Нет, его удел мельче: забота об уходящих в мир иной. Но что начался крутой поворот военных событий — он чувствовал. И не зря сегодня сказал об этом Загребскому…

Рядом с командирами дышали невидимые бойцы. Сыров прикрикнул на кого-то, запретив курить.

— Если возьмут ещё и Дмитров, откроется им прямая дорога к нашей русской святыне, дорога на Сергиев Посад, — прошелестел боец Петров.

— Загорск, — поправил Василий.

— Нельзя их туда пустить. Нельзя… Я, товарищ лейтенант, умру, а не пущу.

Вася вздохнул в темноте, наклонился к нему, похлопал по рукавице:

— Да, Петров… Да… Вы — их не пустите…

«Враг не так силён, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен чёрт, как его малюют. Кто может отрицать, что наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хвалёные немецкие войска?»

…Части командира Клыкова получили задачу овладеть городом и прилегающими к нему с северо-востока и юго-востока деревнями и в дальнейшем выйти к реке. Воины тов. Лиленкова должны были прикрыть фланг и содействовать бойцам тт. Лапшова и Рогинского в захвате города. Бойцы тов. Асеичева вели наступательные действия на левом фланге.

Утром 12 ноября после внушительной артиллерийской подготовки и действий нашей авиации бойцы командира Клыкова перешли в наступление. В частях царил необычайный под’ем, вызванный докладом товарища Сталина в дни XXIV годовщины Октябрьской революции.