— Бредить сознательно... — задумчиво повторил Хулио, глядя в потолок. Интересное словосочетание. Если бы такое сказал я, вы бы тут же к моим словам прицепились: усмотрели бы в них новую тему для психоанализа. Но я действительно собирался рассказать вам кое-что забавное. В прошлую субботу мне в голову пришла идея нового романа, в котором вы являетесь одним из персонажей. Я уже начал его писать. Речь в нем идет об одном человеке, который, как и я, ходит на сеансы психоанализа к человеку, похожему на вас, и который влюбляется в женщину, похожую на Лауру. В конце концов оказывается, что Лаура — жена психоаналитика, то есть ваша жена. И вот, начиная с этого места, повествование может развиваться в разных направлениях.
— И в каких же? — тон Карлоса Родо стал чуть менее нейтральным, чем обычно.
Хулио вкратце изложил основные варианты.
— Карлос Родо дополнил: “Мне кажется, вы упустили из виду еще одну возможность”.
— Какую? — удивился Хулио.
— Психоаналитик и его жена понимают, что происходит, а пациент — нет.
— Ну!.. Эту вероятность я исключил, поскольку я в данном случае являюсь не только рассказчиком, но и главным героем, и, сами понимаете, не хочу выставлять себя дураком. И к тому же такой поворот сюжета завел бы повествователя в тупик: ни один психоаналитик не станет играть в подобные игры. Если, конечно, речь идет о профессионале, таком, как вы — а персонаж романа, который я собираюсь написать, очень на вас похож. В жизни такие ситуации могут встречаться, а вот в литературе — никогда.
— Это почему?
— Просто жизнь полна невероятных происшествий, которые являются отличным материалом для газетных репортеров, потому что, насколько бы невероятными они ни казались, они являются свершившимся фактом. Однако те же самые происшествия в романе будут выглядеть фальшиво. Законы правдоподобности различны для реальности и для художественной литературы,
— И на каком же из вариантов вы в конце концов остановились?
— В этом-то и проблема: любой из них хорош в качестве завязки сюжета, но ни один ни ведет ни к чему.
— Похоже, сегодня ничто не ведет ни к чему.
— Я хочу сказать, что, сколько бы я ни думал, не могу найти достойного финала ни для одного из вариантов развития сюжета. Точнее, любой из них ведет к развязке, которой мне хотелось бы избежать. И сейчас вам полагается спросить меня, что это за развязка.
— И что это за развязка? — не заставил себя ждать Карлос Родо.
— Преступление.
— Какое именно преступление?
— Преступление на почве страсти, но интеллектуальное по форме. Преступление, от которого выигрывают оба любовника, и притом настолько безупречное, что у них даже не возникает чувства вины.
— То есть жертвой должен стать я? — мрачно произнес сгусток Карлоса Родо.
— Я не ожидал, что вы примете историю так близко к сердцу. И я вам за это очень благодарен.
— Я просто пытаюсь объяснить, что сюжет вашего романа, скорее всего, лишь скрытое проявление агрессии, которая направлена на меня и которую вы не решаетесь продемонстрировать открыто.
— Это было бы слишком простое объяснение. Я сознаю, что вы воплощаете для меня целый ряд наделенных властью людей, связь с которыми я до сих пор не могу разорвать. Но, насколько я понимаю, одной из ваших задач как психоаналитика и является воплощать в себе этих людей. А сейчас, если вы не возражаете, вернемся к разговору о моей работе, а я — напоминаю — писатель.
— Вы уверены, что вы писатель?
— Уверен, доктор. Быть писателем — значит иметь особый темперамент. Писатель в чистом виде — это тот, кто за всю жизнь не написал ни строчки: лучше не давать себе возможности потерпеть поражение в том, что для тебя важнее всего на свете.
— На предыдущих сеансах вы говорили совсем другое. Вы говорили, что невыносимо страдаете от того, что не можете писать.
— Наверное, был в плохом настроении. А сегодня у меня настроение прекрасное.
— Можно узнать почему?
— Не знаю, возможно потому, что я начал писать роман. Или потому, что предчувствую: в скором времени что-то должно произойти. А может быть, причина в другом: выйдя от вас, я пойду в парк, встречу там Лауру, и она, вполне вероятно, догадается, что я больше не влюблен в нее.
— Для вас это означает свободу?
— Думаю, да. Это позволит мне уделять больше времени моему роману. Нельзя одновременно писать и жить, нельзя быть одновременно писателем и персонажем.
— И почему нельзя?
— Не могу объяснить. Нельзя, и все.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу