Юрий Бригадир - Сердце Анубиса

– Голова не кружится?

Я не верил своим ушам. Тон был очень даже дружеский. И без матов.

– Да нет. Расскажи, что случилось-то?

– Он вышел из общежития. Кстати, я еще эту суку…

– Да ладно, ты о нем…

– А что о нем? Пошел за очередным пузырем, там, ты помнишь, можно вокруг обойти, а можно на горку подняться. Он поднялся. И заскользил вниз. Влетел прямо под «девятку». Никто не виноват. Кроме него, дурака. Перелом таза, ребер, черепно-мозговая. Вылечу – убью.

Последняя фраза поразила даже ее саму. Она засмеялась. И я вдруг увидел перед собой женщину изумительной, нечеловеческой красоты… и понял – почему Вася на ней женился. Для меня это всегда было неразрешимой загадкой. – Сейчас, подожди меня. Я схожу спрошу – что там у него. Доживет до утра или нет… – она сунула мне свою сумку.

– Подержи пока. И иди в машину…

…Измученный шофер спал, запрокинув голову и широко открыв рот. В полуоткрытых его глазах светились белки. Он вздрогнул от моего стука по стеклу окна и вцепился в баранку, как лемур. Потом, посмотрев на меня краем глаза, облегченно выдохнул.

– Я уж думал – она.

– А что, страшно? – спросил я, захлопнув дверь.

– Не говори. Ты ее вечером не видел. А я видел.

– Ты давно у нее работаешь? – спросил я.

– Вообще, в ихней фирме уже полгода. А ее я месяц вожу.

– Уходить не собираешься?

– Нет, – с непонятной гордостью сказал шофер, – не собираюсь.

Дверь открылась и в машину полезла Светка.

– Доживет, – успокоено сказала она. – Пусть, блядь, попробует не дожить! Хоронить буду лично!

– Ну ты уж… совсем озверела, – сказал я, полный иронии.

– Ну-ка, там, возле тебя, сумка. Дай-ка ее сюда. – Светка сняла шапку и взъерошила себе волосы двумя руками. На приборной панели горели часики с иероглифами и цифрами. «4:10 AM». Светка щелкнула по ним холеным ногтем.

– Ни хрена себе. Спать-то я буду сегодня, нет? Алексей, где наша фанерка? Порежь-ка…

Я подал ей тяжелую кожаную сумку, в которой что-то перекатывалось и звякало. Светка перехватила ее, поставила к себе на колени и стала там рыться. Достала батон, колбасу, кусок сыра. Для шофера это было, видать, уже в порядке вещей и он вытащил откуда-то небольшой кусок ламинированной фанеры. Стал резать все крупными кусками, покачивая головой от недосыпания.

– Водки у меня нет, красного вина тоже, кровь мы тебе коньяком восстановим… Не против?

– Нет, не против. – Я принял от нее мельхиоровый стаканчик с коричневой жидкостью. – А ты, Света?

– Ну и я… А то свалюсь сейчас. Пей быстрее – стакан второй не могу найти, укатился куда-то.

Мы выпили по очереди два раза. Светка рвала бутерброды не хуже Карата, видно было, что давно не ела. Алексей тоже умял пару бутеров и выпил минералки. За окном было муторно, летел снег. Поземка тащила по сугробу мятый полиэтиленовый пакет. Мы сидели, как космонавты, такие одинокие – каждый сам по себе – и нужные, и ненужные одновременно. В такое время пить очень странно. Организм мой вежливо постучался изнутри, не услышал ответа, пожал плечами и уложил коньяк куда надо. А поспать нельзя, спросил он? Пока нет, ответил я. А когда будет можно, спросил он. Ночью, сказал я. А, пардон, сейчас что, спросил организм. А сейчас я с дамой. А, решил организм, секс то есть. С дамой, назидательно сказал я, это не всегда секс. Ни хуя себе, сказал организм, тогда давай еще бутер. Это можно, сказал я.

– Я, Алкаш, Ваську на свадьбе какой-то увидела. Глаза у него темные, смотрят ласково, и улыбаются. Увидел меня – танцевать пригласил. А я злая, неприступная такая. По жизни, понимаешь. Ко мне мужики всегда липли. А я же умная. Я же сильная. Единственный ребенок в семье. Какой я еще могла быть? Васька тогда второй раз женат был. И ребенок у него. Как так получилось? Танцуем с ним, а он смотрит мне в глаза и улыбается. Потом спрашивает – ты всегда такая хмурая. Я говорю – нет, я еще какая веселая. И тут – драка. Чего там будущие родственники не поделили – не знаю. Ничего понять невозможно. Бьют кого-то, и достается вдруг мне. Я чью-то морду режу вдоль и поперек маникюром, а Васька сходу крошит всех подряд, выдирает меня из толпы и уносит на руках. На глазах у жены. А массовик музыку не остановил. Умница. Веселый массовик был. Но, слава богу, улеглось там все. Жены, дамы на руках у кавалеров повисли, мировую распили, дрались уже потом только на улице. Прогресс. А Васька отнес меня в коридор и начал целовать. Режу и его вдоль и поперек. Я, Алкаш, 85 килограмм вешу. Я и без ногтей могу. Тут жена его появляется в дверях. У этой еще хлеще маникюр. Вообще расписала его под хохлому. Короче, ухожу я с этой свадьбы куда глаза глядят.