Леонид Сергеев - Заколдованная

— Рыжая приехала! Она на машине, сама водит! Сейчас прикатим к тебе!

Я вышел их встречать. И представил Веруню пополневшей, увядшей раньше времени от тяжелой работы и однообразной жизни в монастыре, представил ее с тусклым взглядом, мозолистыми руками… А из «иномарки» вышла прежняя Веруня — понятно, повзрослевшая, но такая же стремительная, жизнерадостная, какой была когда-то. В современном костюме она выглядела как нельзя лучше — как деловая женщина средних лет.

— Здравствуй, дорогая Ведьма! — сказал я.

— Здравствуй, дорогой капитан! — сказала Веруня.

Мы обнялись, расцеловались… За столом Веруня рассказала все: и как попала в монастырь, и как, несмотря на строгие устои и чопорность в обители, развила там кипучую деятельность, ввела много новшеств — в подворье разбила цветники, создала конеферму, разводила служебных собак…

— …Было тяжело, но и интересно, — восторженно говорила Веруня. — Но больше уставала от ежедневного штудирования библии… Да еще разочаровалась в некоторых священнослужителях… Среди них есть плохие люди… Я поняла, что можно почитать Бога, но жить, как живет большинство людей… Долго колебалась, стояла перед выбором — оставаться в монастыре или вернуться в мирскую жизнь. Уже привязалась к лошадям и собакам, жалко их было оставлять. Правда, там есть несколько человек, которые их любят… Потому и решилась… Я уже скоро месяц, как живу с матерью…

Я сказал, что очень рад, что в конце концов ее природное жизнелюбие взяло верх. А Веруня вдруг открыла тайну:

— …Скоро приглашу всю нашу байдарочную компанию на свадьбу! Выхожу замуж. Он актер в театре, где я работала гримером. Он на десять лет старше меня, был женат, развелся… Мы и раньше симпатизировали друг другу, и вот встретились… И любовь… — Веруня засмеялась. — Скоро вернусь в театр, а пока устроилась в одно бюро, регистрирую породистых собак… Вот взяла в кредит «иномарку»…

Мы проговорили часа три, не меньше. Когда прощались, Веруня сказала:

— Я так соскучилась по нашей байдарочной компании!

Я изобразил серьезный «капитанский» вид:

— Если отдам команду: «Всем по лодкам!», присоединишься?

— Непременно! Об этом не может быть и речи. Наши походы — лучшее в моей жизни!

Говорят, наши дома стоят на болоте, и воздух у нас пузырчатый, и лягушки прыгают перед дверями, и комары летают по комнатам. Лягушки — это уж слишком, но в пасмурные дни туман на самом деле скрывает первые этажи и, когда идешь с автобусной остановки, издали дома как бы парят в воздухе.

Говорят, дома стоят на месте бывшего имения Головина — кое-где действительно сохранились постройки из тесаного кирпича: часть ограды, ворота в парк и купальня на озере. Ограды обрамляют небольшой парк, пруды и озера с протоками и деревянными мостами, речушку Лихоборку и два ступенчатых водопада — и все это в черте города!

Наши дома находятся в низине; от большого, главного озера их отделяет плотина — живем, как в Голландии: прорви плотину — и между домами можно кататься на лодках. Плотину все время укрепляют бетонными сваями и поговаривают о строительстве набережной; по вечерам на месте будущей набережной сидят удильщики и прогуливаются парочки.

На большом озере имеется лодочная станция, и летом акваторию заполняют десятки лодок, и, конечно, на озере полно пловцов и загорающих. Однажды я поднялся на плотину и не поверил своим глазам — по воде скользил парусник — двое парней выделывали галсы на сборной яхте… А зимой по замерзшим озерам катаются лыжники.

Как-то я тоже надел лыжи, подошел к главному озеру, а там толпа зевак глазеет на лыжника, который носится взад-вперед… с пропеллером за спиной. Я подошел ближе — лыжником оказался старик в старомодном костюме; за его спиной на ремнях виднелся мотоциклетный моторчик с бензобаком и плоский обруч вокруг лопастей. Моторчик отчаянно тарахтел и дымил, но тянул лыжника на довольно приличной скорости. Отъехав по прямой метров триста, старик гасил обороты двигателя, разворачивался, снова включал газ и катил назад.

— Это кто, Карлсон? — спросил я у крайнего зрителя.

— Карлсон, Карлсон, — серьезно подтвердил он, как само собой разумеющееся. Видимо, старик не первый раз демонстрировал свое изобретение.

— На его лыжню не вставайте, — предупредил меня другой зритель. — Не разрешает.

Говорят, в доме у озера живет генерал. Я и правда не раз видел его «Чайку» с черными занавесками. Летом около того дома солдаты мотыжат и поливают деревья, подрезают кусты, разбивают клумбы, а зимой от автобуса к генеральскому подъезду расчищают снег и посыпают песком тротуар. После метели от автобусной остановки все идут к этому дому, а дальше по сугробам недалеко и до своих. Говорят, и плотину укрепляют благодаря генералу, и на месте свалки разбивают парк, и даже обновили асфальт на всем бульваре. Жаль, не построили кафе для молодежи, хотя оно вроде генералу ни к чему.