Леонид Сергеев - Вперед, безумцы!

— Непостижимо! Неужели это наш?! — воскликнула дочь, подбегая к зверьку. — Как он уцелел?!

«Ну что ты? Этого просто принесло течением», — чуть было не брякнул я, но вовремя спохватился и сказал:

— Конечно, наш. В норе отсиделся… Жизнь продолжается!

Мы рассматривали ежа, как вдруг услышали сигналы автомашины. Поднявшись, увидели на обрывистом берегу сверкающие лаком и никелем «Жигули» и рядом красиво одетых мужчину и женщину. Они махали нам руками и что-то кричали.

— Мать с Толей прикатили, — хмыкнула дочь. — Прощай дружище! — дочь с грустью кивнула ежу и пошла по мелководью к берегу. Я поплелся за ней.

Увидев нас, ободранных, Анатолий и моя бывшая жена рассмеялись.

— О господи, ну и видок у вас! Мы знали, что у вас ничего не получится. Хорошо еще, что не умерли с голода… Мы все предвидели, и взяли вам палатку и десять банок тушенки.

Мы с дочерью переглянулись и она, уставшая после бессонной ночи и всего пережитого, широко улыбнулась мне. Мы оба подумали о том, что выжили, победили. И пусть чуть-чуть не успели достроить дом, зато выстроили свои отношения.

И кому она мешала, эта хромоногая старушенция Анна Ивановна? Собак своих выгуливала на рассвете, когда все еще спали, или поздно ночью, чтоб лишний раз не попадаться на глаза; телевизор включала тихо, в магазин ходила раз в два дня и по пути ни с кем не судачила, никого не осуждала, только раскланивалась с благожелательной улыбкой. Сдаст бутылки из-под кефира, купит собакам кости, кошкам — дешевой рыбы и ковыляет, опираясь на палку, к дому. С пенсии Анна Ивановна исправно платила квартплату и содержала свою крохотную квартирку в чистоте, несмотря на то, что имела семь кошек и три собаки.

И кому мешали ее животные, беспородные тихие существа, которых она подобрала на улице? Ну иногда затевали возню котята или играл с палкой старый пес Руслан, или гавкнет Алиса, заслышав на улице крики мальчишек. Но остальные-то кошки целыми днями мирно дремали на шкафу и тахте, а кобелек инвалид Трезор и вовсе редко вставал.

Жила Анна Ивановна одиноко, никому не досаждала, ни в чью жизнь не вмешивалась. По вечерам разговаривала со своими питомцами, рассказывала им про железнодорожный полустанок под Смоленском, где прошло ее детство.

…Там были синие ларьки, горячая дорожная пыль, цветущая вода, светящиеся гнилушки и одуванчики, похожие на стеклянные шарики.

Рассказывала, как подростком упала с ясеня, сломала ногу, долго лежала в больнице.

…Потом в девичестве стеснялась хромоты, даже редко выходила на улицу… И надо же, полюбила женатого… мастера ремонтных путей… С первого свиданья вернулась ночью. Вошла в дом на цыпочках, а наутро мать оттаскала за косу… Родила от мастера сына, и от позора и стыда мать выгнала из дома, но потом сжалилась… Ждала, ждала мастера, но этот жестокий человек ни разу не навестил ее, не принес ни одного подарка и еще всем говорил: «Пусть скажет спасибо, что имеет от меня сына».

Анна Ивановна вспоминала войну и эвакуацию в Казахстан.

…Поселок с битым кирпичом и чахлыми колючими кустами, фанерный сарай-общежитие, пожарную бочку и ящик с песком, змей-медянок, колонии термитов, продуктовые карточки, скудные пайки, жмых и чечевичные похлебки.

Вспоминала номерной завод, промасленные станки, за которыми стояли по четырнадцать часов, и отзывчивых напарниц, которые помогали ей с сыном чем могли.

…А после войны приехала в Смоленск. Перебивалась случайными заработками, скиталась с сыном по квартирам, пока не устроилась на москательную фабрику и не получила комнату… Первый этаж старого дома, облупившаяся штукатурка, засаленные обои, дощатый пол, по которому сновали мыши, но зато свой угол, своя крыша над головой… Сын пошел в школу; смышленый мальчуган сразу выделился среди сверстников, учителя все время хвалили его… Фантазия у него была редкая: в каждом полене видел Буратино, в лужах искал водяного. «Будет ученым, не иначе», — говорили соседи.

…А как он заботился о ней, матери!.. После семилетки пошел на завод и с первой получки купил новое верблюжье одеяло. «Тебе, мама, — сказал, — чтоб зимой не мерзла»… А через год купил старенький телевизор. Вот он стоит, прикрытый кружевной накидкой, подарок сына, память о нем.

Анна Ивановна постоянно его протирает, смотрит свою любимую передачу «В мире животных», кинофильмы, театральные постановки. Другие передачи не смотрит — там все врут.

…А потом сына призвали в армию. Когда же его призвали? Ну как же! В тот день еще шел дождь и в трамвае по запотевшим стеклам текли струйки. А вечером у фонаря, точно мошкара, закружил рой снежинок; за ночь еще выпал снег — и по комнате разлилась светлая тишина. Тоскливо стало в комнате без сына.