Сергей Тепляков - Двуллер-3. Ацетоновые детки

Тут у него перехватило горло. Но Петрушкин справился с этим.

– Вот о чем надо говорить. У людей должен быть просвет в жизни. У нас отлично совмещаются рапорты на тему «Жить стало лучше, жить стало веселее», и истории, которая произошла с моим сыном и его семьей. Но на самом деле – одно из двух. Либо и правда жить стало лучше, либо – везде Тимур Кулик с ружьем. И мы все знаем, что на самом деле везде Тимур Кулик с ружьем, за каждым деревом. И даже те, кому и правда стало лучше жить, отгораживаются от этих куликов двухметровыми заборами – а не отгородишься! Вот о чем надо было говорить. Что толку при раке легких лечить кашель? У нашей страны кровь горлом идет, а мы заверяем себя, что у нее цветущий вид!

Все молчали. Петрушкин грустно посмотрел по сторонам.

– Сначала ведь надо узнать – а почему они такие? Почему им свободы не жаль? Чего у них нет внутри? – с болью проговорил Петрушкин. – А я скажу. Души и совести у них нет. А если души и совести нет, то весь ваш гуманизм псу под хвост. Они выйдут на поруки и снова пойдут воровать и убивать. Один мой товарищ называет поколение, которые вы тут призываете спасать, никчёмышами. Ацетоновыми детками. Он считает, что эти дети больны. Ну так давайте выясним – больны ли? Почему мы об этом не говорим?

В зале повисла звенящая тишина. Петрушкин оглянулся – женщины как-то испуганно смотрели на него. Петрушкин извинился и пошел к выходу. Его никто не удерживал.

– И что там, в этой твоей новой школе? – спросила Лиана Дашу.

Лиана была дашиной подружкой последние два года. Сначала они учились в одном классе, в одной школе. Было время, когда Даша на Лиану не могла без удивления смотреть – Лиана одевалась как-то несуразно, чуть ли не в обноски, при том, что семья ее не бедствовала. Впрочем, в то время Даше было не до этой странно одетой девочки – у Даши тогда было много других подруг. Но потом как-то так вышло, что Даша со всеми в классе раздружилась. Однажды они разговорились с Лианой. Оказалось, родители Лианы живут как кошка с собакой «и мои…» – сказала себе Даша. Оказалось, ни отцу, ни матери нет до Лианы дела. «и моим…» – сказала себе Даша, хотя и понимала, что в этом есть некоторая натяжка. Родители Лианы откупались от дочери разными способами: мать возила ее в магазин и без вопросов покупала то, на что падал взгляд Лианы. Отец покупал какие-то нелепые подарки. «Привез мне куклу, будто мне пять лет… – рассказывала Даше Лиана. – Это не для меня подарки, это для них, это они себе говорят, что вот – заботятся обо мне»…

Даша подумала, что и ее родители такие же – только о себе, а о ней, Даше, вспоминают, лишь когда надо друг друга больнее уколоть. Мать тоже таскала Дашу по магазинам, покупая не больно-то нужные вещи, чтобы заявить потом отцу: «Тебе совсем нет дела до того, во что одета дочь!».

Даше казалось, что Лиана объяснила ей мир взрослых. Мир этот был нехорош, полон зависти и злобы. Лиана еще в те их тринадцать лет объяснила Даше, что взрослые всё врут, все притворяются – притворяются родители, притворяются учителя. Вот чего учителя такие ласковые, зовут на олимпиады? Да потому, что за победителей олимпиад им доплачивают! А для родителей дети – как мячик для теннисистов. «Я матери нужна только чтобы отцу на жалость давить…» – зло говорила Лиана Даше. «и я…» – замирая от этой страшной правды, говорила ей Даша.

Лиана не стремилась домой и так вышло, что скоро они не стремились домой вместе. При всем том они не пили, а мальчишек, которые появились около них после того, как в четырнадцать лет у девчонок округлились предназначенные для этого места, держали на расстоянии: Лиана в красках, последними, отвратительными словами, объяснила Даше, чего от них хотят пацаны, и теперь они вместе дразнили их то своими короткими юбками, то прозрачными блузками, а то показывая, что под юбками у них нет ничего – но дальше этого не заходило. Лиана сказала, что расставаться с девственностью надо так, чтобы было приятно это вспоминать. Даша была с этим согласна, но теперь они обе все не могли придумать, как бы это по-особому сделать.

За всеми этими заботами было, понятно, не до учебы. Плохие отметки Лиана, а потом вслед за ней и Даша, объясняли придирками учителей. Первое время Даша еще плакала, получив от родителей взбучку, говорила себе, что возьмется за учебу, но Лиана объяснила ей, что родителям на самом деле нет дела до ее, дашкиной, успеваемости. «Это они на тебе свое плохое настроение срывают… – усмехаясь, разъясняла Лиана. – У папаши, поди, неприятности на работе, да еще и мамаша твоя ему, поди, не дает. Вот их обоих спермотоксикоз и давит! Забей!». Даша поразилась тому, как все, оказывается, просто и про намерения взяться за учебу забыла.