Сергей Тепляков - Двуллер-3. Ацетоновые детки

Проезжая мимо какой-то деревни, они увидели идущих откуда-то двоих девчонок. Тимур сбросил скорость так, что машина кралась вровень с девчонками.

– Эй, подруги! Прыгайте к нам! С нас бухло, а с вас… – он не мог придумать ничего в рифму. Дрынов и Крошкин, сидевшие сзади, зафыркали от смеха.

– А с вас – перепихло! – заорал, высовываясь пьяной рожей в окно, Дрынов.

– Вот блин, короче, ты Пушкин, Сеня! – закричал Тимур. – Ты Пушкин! Девчонки, ну так как?! Прыгайте в тачку, с нами клево!

Пьяными глазами он видел, что девчонки-то тоже едва живы – одна держала другую. Но ему было все равно – к машине и выпивке должны были прилагаться женщины и секс. Одна из девчонок выдула из жвачки пузырь, хмыкнула, и сказала:

– Что, сосунки, на папиной тачке куролесите, пока папа в отъезде?

– Скажи ей, скажи, Тимур! – закричал Дрынов.

– Скажи, пусть в трусы нассыт! – заржал Крошкин.

Но Тимур, хоть и туман стоял в голове, понимал, что девчонке говорить нельзя.

– Ага… – сказал он. – Короче, едешь?

Девчонка мотнула плечом и с таким видом, словно делала одолжение, села на переднее сиденье – рядом с Тимуром. Ее подружка так и осталась спать на обочине, когда Тимур, нажав на газ, рванул по трассе прямо навстречу нависшей над блестевшим асфальтом огромной луне.

Они ездили на дискотеку, потом в какой-то кемпинг, – Тимур везде хотел показать, что у него все отлично. Потом он взял девчонку за руку, отвел подальше – и она пошла за ним, ни слова не говоря! Это поразило его больше, чем что-либо другое в этот день. Она была его первой женщиной. «ну да, телка стремная, – думал он про себя, – но ничего, еще полапаем и королев!». Тимуру казалось, что теперь все в мире будут выполнять его желания. Девчонка была так себе, но прежде и с такими у Тимура не выходило ничего. Тут же они трахнули ее втроем – это было уже из какой-то совершенно иной реальности.

Утром машину выкинуло с трассы. Не обращая на это внимания, они уснули в ней. Только около четырех часов дня какой-то грузовик вытянул их на дорогу. (Сейчас Тимур жалел о тех нескольких часах, что они провели в кювете – зря пропало время, зря!). У машины два раза закипал радиатор – Тимур начинал подозревать, что машина мстит ему за убитых хозяев и ругался с машиной, грозя скинуть ее с горы под откос. Под вечер девчонка почему-то ушла – Тимур так и не понял, почему. Оставшись втроем, они заехали в небольшой городок, поставили машину в переулке и жили в ней, как в палатке: пили, спали, бегали отсюда на реку купаться. В машине гремела музыка, Тимур замечал, как из соседних домов пугливо взглядывали на них, и от этих взглядов ему хотелось отчудить еще чего-нибудь – да жаль, не было ружья!

Так прошли ночь, утро и еще полдня. Потом, где-то в обед, магнитофон в машине замолк. Тимур поколотил его кулаком, но магнитофон молчал. Погасла и панель. Тимур понял – аккумулятор сдох. Почти в это же время кончились и деньги.

– Все! Праздник кончился! – мрачно сказал Тимур Крошкину и Дрынову. Они выбрались из машины, сорвали с нее номера, и пошли к трассе – возвращаться домой предстояло пешком…

– Так… – сказал главный редактор, пережидая, пока все усядутся. – ну что, прочитать вам пару анекдотов?

Возражать никто и не собирался.

– «Муж с женой отметили 25-летие семейной жизни. Наутро просыпаются. Жена спрашивает:

– Вася, скажи, ты меня любишь?

Муж:

– Ну вот! Зачем начинать день со скандала!»..

Сам редактор засмеялся первым, и засмеялся так, что про его личную жизнь можно было тут же писать тягостный роман с плохим концом. Бесчетнов сочувственно смотрел на него – он знал, что редактор по вечерам нарочно ходит в магазин за три квартала от дома, лишь бы подольше быть «на воле». Кто как засмеялись и остальные, причем громче всех, до хохота, смеялись почему-то те, кому, думал Бесчетнов, на семейную жизнь жаловаться было грех.

«Вот чего Муравьев-то ржет? – удивленно подумал Бесчетнов. – Жена – на все руки мастерица, сын взрослый, дочь замуж выдал…». впрочем, понимал Бесчетнов, анекдоты, рассказанными начальством, всегда смешнее обычных.

Планерка шла ни шатко-ни валко. Немало народу из редакции было в отпусках – редактор снисходительно относился к желанию народа отдыхать летом. Из-за лета не было толком и новостей – казалось, в отпуск уехали все вокруг, абсолютно все, и ни в городе, ни в крае не происходит ничего.

Редактор сказал обычную летнюю речь – о том, что нас мало, но мы… («в тельняшках!» – добавил мысленно Бесчетнов), о том, что, коли так, надо работать за себя и за того парня. После этого он сказал обычное «разбежались!» и все, толкаясь, пошли к выходу.