Андрей Волос - Предатель

— Эх, Карячин, не умеешь ты товар лицом подать! — с огорчением заметил Губарь. — Никуда не годится. Дай сюда. И протоколы дай… Теперь стучите. — Губарь снова зажмурился и стал читать из-под век, время от времени, впрочем, раскрывая глаза, чтобы посмотреть в ту или иную бумагу: — Дойдя до деревни Усть-Лыжа, группа полностью вооруженных повстанцев в составе… так… в составе сорока двух человек… обезоружили участкового милиционера Макарова, отобрав у него револьвер системы «Наган», а в правлении колхоза похитили двухствольное охотничье ружье. Написал?

Машинка стучала, спотыкаясь и не поспевая.

— Написал.

— Дальше. Банда совершила нападение и ограбила склад сельпо, захватила при этом… где акт?.. ага… десять мешков муки, пять мешков крупы, три мешка сахара, один ящик махорки, четыре ящика спирту, мешок соли, ящик спичек, сорок одну штуку пустых мешков и… и небольшое количество печеного хлеба. Один из руководителей повстанцев оставил продавщице магазина сельпо гражданке… где это?.. ага, вот… «гражданке» не полностью стучи, а «гр-ке»… гражданке Семяшкиной Ф. Г. расписку на взятый товар от имени «Отряда особого назначения номер сорок один», как именовали повстанцы свою контрреволюционную повстанческую группу… Есть?

— Да.

— В деревне Усть-Лыжа повстанцы находились с десяти часов утра и до пятнадцати часов двадцать пятого января. За это время терроризировали и грабили местное население, забирая лыжи, топоры, пилы, ведра и другой хозяйственный инвентарь… гм, что еще?.. а также отбирая у местного населения паспорта и другие документы. На почте в селе Усть-Лыжа повстанцы разрушили телефонную аппаратуру и порвали телефонные провода.

— Классно получается, — сказал Карячин, одобрительно кивая.

— Потому что чувствовать надо.

— Чувствовать, — хмыкнул Карячин.

— Чувствовать! — неожиданно вскипел Губарь. — Именно чувствовать!

Отчего вскипел? — должно быть, усталость давала себя знать.

Так-то он понимал, конечно, что подчиненный его, оперуполномоченный Карячин, — та еще шельма. Такого учить — только портить. Да и огрызнуться может, волчара.

Однако у Губаря был хороший козырь, прибереженный до поры до времени, — показания заключенного Калинникова. Калинников, он же агент «Береза», утверждал, что насчет подготовки восстания докладывал он Карячину не раз и не два, Карячин же, судя по всему, хода его правдивым донесениям не дал…

Поэтому Губарь не только считал возможным поучить Карячина, но и сделать это в самой пренебрежительной и обидной форме. И думал при этом: ну рыпнись, рыпнись! Я тебе устрою банный день!

— Потому что ты где служишь, Карячин? — спросил он, играя желваками.

— В смысле? — с обезоруживающей примирительностью в голосе спросил Карячин.

Губарь знал цену этой примирительности. Вот и видно, что настоящий зверь: за версту опасность чует!

— В прямом смысле! Где служишь, Карячин?

— В органах.

— В каких органах?

— Ну…

Оперуполномоченный простодушно развел руками и делано замялся, строя дурачка: вроде как собрался уже ответить начальнику коротко: служу, дескать, во «внудел». Да уж слишком на поверхности ответ лежит. Разве может быть, чтоб начальник такие дурацкие вопросы задавал?

Губарь насквозь его видел.

— В органах-то в органах — да в каких органах? Не знаешь?! Так я тебе скажу! В органах чувств ты служишь, Карячин! Этими органами наше с тобой пролетарское государство жизнь чувствует! Понял?!

Карячин кивнул, одновременно пожав плечами.

— Я спрашиваю: понял?! — не на шутку ярился Губарь.

— Так точно! Понял, товарищ старший оперуполномоченный.

Губарь еще погонял желваки по скулам, остывая.

Во какой смиренный. Ладно, пусть… Калинниковские показания никуда не денутся… даже если сам Калинников в распыл пойдет — вместе с другими пособниками, что в момент восстания решили в тени остаться. Бумага — она завсегда живучей человека оказывается. Рыпнется Карячин — Губарь бумаге ход даст. А не рыпнется — что ж. Пусть его, коли смирный.

— Ладно… на чем остановились?

— На Усть-Лыже.

— На Усть-Лыже… Так… Дай последние листы, что там у нас… Ага… Так, значит… Бой двух взводов с бандгруппой, выделившейся из основного ядра банды… настучал?… состоялся в ста пятнадцати километрах от Усть-Лыжи в ночь на тридцать первое января. В результате бандгруппа в составе пяти человек была ликвидирована. Убито четыре бандита и один взят живым. Вторая выделившаяся бандгруппа в составе пяти человек была взята в плен на сто сорок пятом километре по реке Лыжа. В пути следования по приказанию командира оперативной группы Карячина повстанцы Глоков, Шариков и Никитин были расстреляны по мотивам, как объясняет Карячин, что их трудно было всех доставить в Усть-Усу… Погоди-ка.