Эрик Булатов. «Меня интересует только пространство». — «Русский Журнал», 2003, 16 октября .
«Социальная жизнь очень важна. Я думаю, художник может работать только с чем-то очень конкретным, реальным, мгновенным, со своим пространством и своим временем. <���…> А просто так за вечное не ухватишься».
Бурные аплодисменты, переходящие в овацию… — «НГ Ex libris», 2003, № 37, 16 октября .
Два варианта речи тов. Сталина на приеме в Кремле работников Высшей школы 17 мая 1938 года (стенографическая запись и опубликованный в печати текст) — из сборника «Застольные речи Сталина. Документы и материалы», подготовленного ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН В. А. Невежиным.
Алексей Верницкий. Танкетки на поэтическом бездорожье. — «Русский Журнал», 2003, 20 октября .
«Танкетка — это текст, состоящий из двух строк, которые в сумме насчитывают шесть слогов. Слоги расположены по строкам либо так: два в первой и четыре во второй, либо так: три в первой и три во второй. В танкетке запрещены знаки препинания (за исключением дефисов и апострофов внутри слов). В танкетке должно быть не больше пяти слов».
См. также: Алексей Верницкий, «Танкетки: новый двигатель русской поэзии?» — «Русский Журнал», 2003, 29 июня .
См. в «Сетевой Словесности» постоянный раздел «Две строки / Шесть слогов»: < http://www.litera.ru/slova/26 >.
Одна из танкеток, сочиненных составителем «Периодики», попала — под псевдонимом — в раздел лучших танкеток сентября (2003).
«Высокое назначение искусства — поднимать человека…» Публикацию подготовили Е. Н. Чавчавадзе, О. Н. Шотова (Дирекция президентских программ Российского фонда культуры). — «Москва», 2003, № 10 .
К 130-летию со дня рождения И. С. Шмелева — его письмо к Раисе Гавриловне Земмеринг от 19 декабря 1933 года. «Но почему Вы — меня это удивило: пишете по новой орфографии. Я не старовер, но тут… в новой орфографии я не нахожу удовлетворения всем звукам и оттенкам родного языка. Я не мог бы писать». Письмо печатается по новой орфографии, что естественно, но не неизбежно.
См. также письма Ивана Алексеевича и Веры Николаевны Буниных к Ивану Сергеевичу и Ольге Александровне Шмелевым, подготовленные и прокомментированные С. Н. Морозовым для журнала «Москва» (2001, № 3).
Александр Генис (Нью-Йорк). Игра в бисер. — «Новая газета», 2003, № 82, 3 ноября .
«Встреча с читателями [в Сербии] началась с вопросов. Первым встал диссидент с бородой и ясным взглядом.
— Есть ли Бог? — спросил он.
Я оглянулся, надеясь, что за спиной стоит тот, к кому обращаются, но сзади была только стенка с реалистическим портретом окурка.
— Видите ли, — начал мямлить я.
— Нет, не видим, — твердо сказал спрашивающий. — А вы?
— Почему — я?
— Вам, русским, виднее».
Михаил Гефтер. Не в меня стреляли, но в меня попали. — «Новое время», 2003, № 39, 28 сентября.
Записи 1994 года из архива М. Я. Гефтера о событиях 3–4 октября 1993 года. А также заявление от 3 ноября 1993 года о выходе из Президентского совета.
Гольдштейн и Гнедич о Шаламове. — «Зеркало». Литературно-художественный журнал. Тель-Авив, 2003, № 21–22 .
«<���…> шаламовский лагерь даже не смерть, наипаче не одна из объективно непреложных, пусть и ужасных, систем существования на свете, открывающая, стоит с ней сродниться, лазейки в некоторую жизнь, как обстоит в остальной русской лагерной прозе, но страдальческий путь к смерти, непрерывность мучений, только гибелью и оборванных. Но если это сплошное страдание, а лагерный опыт целиком отрицательный и, как тбо из массива шаламовского со всей горечью рвется, не имеет даже негативной цены, приписываемой экспериментам с худым финалом, если он, этот опыт, — поздно сглаживать, скажем уж прямо — никаким смыслом не обладает, то наворачивается силлогизм. Смысла нет и в страдании, ладно бы в лагерном только, нет, в любом сколько-нибудь чистом, в любом сколько-нибудь ярком, и поскольку оно не товар, чтобы его взвешивать, доискиваясь, которое тяжелее и подлиннее — дороже (я мысль Варлама Тихоновича распространяю до крайностей, в ней же самой и лежащих), стало быть, всякое страдание отрицательно и бессмысленно, а это подрывной, опустошительный тезис, жить с ним нельзя, он и не предназначен» (Александр Гольдштейн).
«Меня поражает не Солженицын, осудивший Шаламова за безбожие, а гуманизм лучшего европейского склада, вкладывающий в уста Примо Леви его обескураживающее суждение о героях „Колымских рассказов“ как жертвах, бесполезных для развития общества и не способных служить светлым образцом поведения человека в будущих прекрасных мирах. <���…> как будто сталинский и гитлеровский режимы не есть равноценное Декларации прав человека выражение гуманности в исконном значении слова, иначе говоря, природы человека, требующей и сколачивающей для себе подобных бараки Колымы и Освенцима. <���…> Не Шаламов занимается вытеснением, а Запад подминает тот факт, что Колыма и Освенцим — продукты не тектонических сил или вируса, а самого человека, и вопиюще являют ему его собственную природу в том, в чем она аутентично представлена» (Дмитрий Гнедич).
Читать дальше
