Владимир Митрофанов - Кемер в объятиях ночи

— Да ладно, можешь оставить… — она кончиками пальцев все это время их, эти шарики, щупала, перекатывала под кожицей. — Мне даже понравилось!

И тут же почувствовала, что у него там это жуткое устройство начало быстро набухать и увеличиваться в размерах, как воздушный шар. Вау! Просто поразительно, как все это природой придумано! Хорошо тогда ночью покувыркались. Утром низ живота немного болел, но к вечеру все прошло, и последствий никаких не было. Пару раз еще встречались, а потом этот „банкир“ Гриша куда-то исчез. Марина хватилась, а оказалось, даже и фамилии не знает, да и вообще ничего о нем не знает — разве что только имя. Мобильный телефон не отвечал, ехать к нему на квартиру у нее не хватило духу, да и не нашла бы: он возил ее куда-то в дикие новостройки — в район метро „Дыбенко“ и всегда глубокой ночью — обычно после клуба, а она и днем-то там могла легко заблудиться. Однажды все-таки решилась, поехала, но, как и предполагала, ничего не нашла: все дома были похожие, как близнецы, адрес же она не запомнила, только квартира была, кажется, пятьдесят вторая. Или тридцать вторая. Не о том тогда думала.

Только ранний брак дает возможность второго шанса, если что пойдет не так. Один григорьевский знакомый Сорин женился в девятнадцать лет, когда еще учился в институте, сразу же и заделал ребенка. Совсем были молодые, дитя нянчили всей общагой, бедствовали, а парень вырос хороший, умный и успешный. Теперь Сорину-младшему было уже под тридцать, он выучился на юриста и работал в Москве чуть ли не в администрации Президента. На юбилей подарил отцу новую иномарку. С первой женой Тамарой, бывшей однокурсницей, Сорин-старший развелся уже довольно давно, однако они сохраняли хорошие отношения. Тамара тоже устроила свою личную жизнь по второму разу, очень быстро нашла какого-то мужика и, по слухам, неплохого. А вот с детьми от второго брака у Сорина уже проблемы были изначально — уж очень уж были болезненные, балованные, хотя в целом Сорин был своей жизнью очень доволен, что в России случается крайне редко. Слишком хрупко любое благополучие и зависит от многих обстоятельств. Примеров тому было множество. Ближайший — Максим Солодов, с которым у Григорьева был совместный проект. Какое-то долгое время все у него было хорошо, но по этой весне случилось несчастье с женой. Очень красивая женщина, она вдруг решила сделать подтяжку кожи на лице, однако во время наркоза у нее возникла аллергия на лекарство с отеком горла. С трахеостомией врачи чуть-чуть опоздали, буквально на пару минут, кора головного мозга умерла, и госпожа Солодова превратилась в овощ. Никто не знал, что с этим делать дальше. При определенном уходе такой человеческий овощ может жить очень много лет. Описаны редкие случаи выхода из такой комы, но они скорее как легенды и феномены. Человек бывает, что очухивается, но сразу же начинает очень быстро стареть, до конца жизни остается весь скрюченный, не может ходить.

Впрочем, была у Григорьева еще одна знакомая тетка, пытавшаяся реализовать свой второй шанс и почти его реализовавшая в очень солидном возрасте. Ей уже было под полтинник, когда она встретила хорошего человека, который предложил выйти за него замуж. Он ей очень нравился, спали вместе, и замуж тоже хотелось, однако за свои годочки она мужчинам перестала верить напрочь — во всем ждала подвоха или какой-нибудь неприятности. Интересно, что в этом возрасте у нее еще сохранялись месячные, и она подумывала: а может, родить еще ребеночка. По крайней мере, на стандартный вопрос гинеколога: „Будете ли сохранять возможную беременность?“, к вящему его удивлению она тут же и ответила: „Да, буду!“

Помнится, с первым мужем у нее были серьезные проблемы. В случайной драке ему сломали позвоночник, какое-то время он лежал парализованный, а потом задушился на проводе от торшера. Стало ясно, что идею эту он вынашивал очень долго, и однажды ее осуществил.

Другой давний знакомый — Брусникин Витя, однокурсник Григорьева — женился, и надо сказать очень удачно, в двадцать лет — сразу же после службы в армии, — и вот недавно отпраздновали серебряную свадьбу. Он изначально по характеру был не гуляка. Жены ему вполне хватало, никуда он больше не совался. Сын у них тоже был уже взрослый, женился и вроде тоже удачно. Вообще эта пара, можно сказать, была идеальная. Вряд ли Брусникин смог бы без жены существовать сколько-нибудь долго. Женившись на Людмиле, он раз и навсегда отказался от личных денег и всегда полностью отдавал зарплату жене. Когда деньги начали перечислять карту, то сразу и карту отдал. Она выдавала ему каждый день на расходы. Денег у него никогда лишних не было, зато никогда ничего не терял и не делал ненужных покупок и трат. Иногда, конечно, прятал „в носок“ небольшую заначку за дополнительную халтуру, которой хватало разве что на кружку пива или „мерзавчика“. Важная вещь: он все делал по дому сам, потому что все умел. У них с женой за эти годы сложились свехдоверительные отношения. В старости это очень даже хорошо. Поднести стакан воды или „утку“ умирающему, или сделать ему клизму не так уж и мало.