Элис Хоффман: Помеченная звездами

В тот день сестры Стори были одеты в синее: бирюзовое, лазурное, сапфировое. Они любили одеваться похоже, чтобы люди путали, кто есть кто. Обычно они носили джинсы и футболки, но сегодня был особый случай. Девочки обожали свою бабушку Наталию и звали ее Амой вслед за маленькой Эльв. Их Ама была русской, чудесной и элегантной. Она влюбилась в дедушку во Франции. Хотя Розены жили на Восемьдесят девятой улице, они сохранили квартиру в Париже, в районе Маре, рядом с площадью Марше-Сент-Катрин, где в молодости жила Наталия. Сестры Стори считали, что на свете нет места прекраснее.

Анни с дочерьми ездили в Париж раз в год. Он кружил им голову. Они мечтали о долгих днях с их кремовым светом и неспешных ужинах в вечерней дымке. Они любили французское мороженое и стаканы с голубоватым молоком. Разглядывали прекрасных женщин и пытались подражать их походке и так же прелестно повязывать шарфы. Они всегда отправлялись во Францию на весенние каникулы. В это время каштан во дворе был усыпан ароматными белыми цветами.

«Плаза», наверное, лишь немногим уступала Парижу. Анни вошла в номер девочек и увидела, что они столпились около окна и глазеют на экипажи, запряженные лошадьми. Под определенным углом сестры выглядели взрослыми женщинами — высокими, красивыми и уравновешенными. Но они еще во многом оставались детьми, особенно младшие. Мег заявила, что, когда выйдет замуж, непременно прокатится в таком экипаже. На ней будет белое платье, а в руках — сотня роз. Тайный мир девочек назывался Арнелль. «Роза» по-арнелльски была «minta». Единственное слово, которое поняла Анни. «Alana me sora minta», — произнесла Мег. «Розы, куда ни посмотри».

— Как ты можешь думать об этом? — Эльв указала на окно. Она легко раздражалась и ненавидела жестокое обращение с животными. — Лошади совершенно истощены, — сообщила она сестре.

Эльв фанатично обожала животных. Много лет назад она нашла кролика, смертельно раненного лезвиями газонокосилки и истекающего кровью на пышной траве лужайки Вайнштейнов. Она изо всех сил старалась вылечить животное, но кролик все-таки издох в обувной коробке, укрытый кукольным одеяльцем. Девочки устроили похороны и закопали коробку под задним крыльцом, но Эльв была безутешна. «Если не мы позаботимся о тварях безгласных, — шептала она сестрам, — то кто?» Она была верна своим принципам. Насыпала семена плачущим горлицам, кормила консервированным тунцом бродячих кошек, угощала сахаром садовых бабочек. Она мечтала о собаке, но матери не хватало ни времени, ни терпения на то, чтобы содержать животное. Анни не собиралась нарушать привычный уклад. В доме и без того было тесно, даже терьеру или спаниелю не хватило бы места.

На Эльв было самое темное платье, глубокого сапфирового цвета, и сестры завидовали ей. Они во всем хотели на нее походить и верно следовали за ней. Младшие девочки завороженно слушали проповедь о лошадях.

— Их целый день гоняют без еды и воды. Они работают, пока не превращаются в кожу да кости.

«Кожа да кости» было любимым выражением Эльв. Почти ругательством. Тайная вселенная Эльв была сказочным миром, в котором у женщин росли крылья и появлялась возможность читать мысли. Арнелль был всем, чем не мог быть человеческий мир. Там все становилось понятным без слов, а о предательстве не шло и речи. То был мир, где невозможно застать врасплох или наворотить горы лжи. Сердца просвечивали сквозь кожу на груди, и ясно было, кому они принадлежат — гоблинам, смертным или героям без страха и упрека. Суть слов угадывалась по их свечению: красное означало неправду, белое — правду, желтое — самую грязную ложь. Никаких веревочных пут, железных решеток и черствого хлеба, никто не запирал двери.

Эльв начала нашептывать сестрам истории об Арнелле в то ужасное лето, когда ей исполнилось одиннадцать. Стоял жаркий август, трава пожухла. Раньше лето было любимым временем года Эльв — никаких уроков, долгие дни, пляж, до которого из дома на Найтингейл-лейн легко было добраться на велосипеде. Но в то лето ей хотелось одного: побыть с сестрами, без посторонних. Они прятались на мамином огороде под ползучими лозами горошка. Помидоры были надежно укрыты от солнца блестящим балдахином бутылочно-зеленых листьев. Младшим девочкам было восемь и десять лет. Они не знали, что на свете есть демоны, а Эльв не хватало мужества их просветить. Она отводила листья от лиц сестер. Она защитит их от любого зла. Самое страшное уже случилось, но она выжила. Что с ней случилось, она не могла рассказать даже Клэр, которая была с ней в тот день, но спаслась, потому что Эльв заставила ее убежать.