Надежда Кожевникова - Елена Прекрасная

Это касалось таланта? Или жизнь вовлекала тут и талант, разминая в своих сильных, жестких пальцах сердца упрямцев, себялюбцев, честолюбцев, приучая и подчиняя их постепенно всех себе. Своим законам. Своим правилам. Даруя, правда, в том разнообразие, что каждый узнавал о них только самостоятельно, только сам.

Возникшая пауза, казалось, их больше сблизила, чем возможное согласие в разговоре. Но подобный путь был бы неоправданно легким.

– Словом, думаю, ты не должна быть против, – сказал Николай. Очнувшись, Елена кивнула:

– А у меня она будет бывать?

– Уж это, извини, ее дело. – Встал, прошелся. – Налаживайте! Я, по крайней мере, не стану мешать. Хочу только, чтобы ей хорошо было.

Она кивнула снова:

– Передай ей… – начала.

– Передам, – он ее оборвал, – что ты не возражаешь. Ей, знаешь, тоже совсем непросто, ты уж сообрази.

И, давая понять, что разговор закончен, улыбнулся. Какая у него была улыбка! Она, как и прежде, и старила, и молодила его. Морщинки разбегались от глаз, рот в узкую щель сжимался, и все же каким обаятельным он в эти мгновенья бывал. Талант – ну да Бог с ним! – но он так умел улыбаться…