Стивен Келман - Пиджин-инглиш

Папа:

— Если ты ровно отпилил бамбук, то и с ногой у тебя дело пойдет легко. Никакой разницы. Хорошая тренировка. Представь себе, что бамбук — это чья-то нога и ее надо отрезать ровненько, чтобы спасти жизнь больному.

Я:

— Но я не хочу никому отпиливать ногу.

Папа:

— А вдруг придется? Доктор пациентов не выбирает. Они доверяют ему свои жизни.

Это было давным-давно, когда я еще хотел стать врачом. И пилить я старался аккуратно, будто настоящий хирург, и чтобы пациенту было не так больно, даже старался поймать отпиленный кусок — часть ноги.

Папа:

— А теперь живенько положи в лед! Может, еще пригодится кому.

Я:

— Но это ведь никуда не годная нога.

Папа:

— Для одного негодная, а другому, может, в самый раз. Деревенщине какой-нибудь.

Словом, весело было.

Не понимаю, почему мама работает по ночам. Несправедливо это. Почему бы детишкам не рождаться только днем?

Мама:

— Они приходят на свет, когда захотят. Ты вот родился ночью. Ждал, пока звезды появятся.

Лидия:

— И тогда еще было полнолуние, поэтому ты получился такой вредный.

Я:

— Ничего я не вредный!

Если бы мама была дома, Микита не торчала бы постоянно у нас. Я ее впустил только после того, как она пообещала не целовать меня взасос.

Микита:

— О'кей, о'кей. Обещаю. Чего это ты добиваешься, да настойчиво так?

Я:

— Не приставай ко мне!

Микита:

— Не будь таким противным, сочный мой. Ну, извини.

Я снял цепочку и отодвинул засовы. За спиной я прятал давилку для картошки — на случай, если придется отбиваться.

Микита и Лидия носятся со своими карнавальными костюмами. Обе хотят нарядиться попугаями. Трико — оно и есть трико, только и радости, что все в перьях. Из Лидии вышла вылитая ощипанная курица. И перья не настоящие, девчонки притащили их из танцевального клуба. Некоторые перышки розовые. А розовых попугаев не бывает.

Лидия:

— Нет, бывает. Я сама видела.

Я:

— Это фламинго розовые. Не бывает розовых попугаев, говорю тебе.

Микита:

— А вот языки у нас розовые. Полюбуйся.

И она показала мне свой язык. Он у нее извивался, словно большой червяк. Мерзость какая.

Если у девчонки сережка в языке, значит, дура. Все тут так думают.

Микита показала мне свой танец. Мне не понравилось. Трясла сиськами как чокнутая, прямо в нос мне их совала. В общем, выжили меня. Я ушел в свою комнату и включил сидишник (всего пятерка у часового доктора на рынке). Офори Ампонса вполне сгодится, чтобы заглушить тупой голос Микиты.

Микита:

— Ах, куда же ты, Гарри, неужели хочешь накрасить губки для меня, чтобы стали красивые и сладенькие? Одолжить тебе помаду?

Я:

— Отвали, хрюкало! Я скорее самого себя в зад поцелую!

Микита в своем костюме — дура дурой. Сиськи так торчат, что, кажется, сейчас выпрыгнут и сожрут тебя. Лучше бы их не было совсем. А то так хочется их потискать, прямо не могу.

Вышел я, только когда приспичило поприветствовать вождя, невтерпеж стало. Микита уже собралась уходить, они с Лидией мяли в руках пакет с надписью Nisa, потурсуют и заглянут внутрь, будто там невесть какое сокровище. Увидели меня, замялись, засуетились, рожи такие скорчили, словно я проник в их страшную тайну. Потом Микита смылась, а Лидия сунула пакет в черный мешок с грязным бельем, выглянула за дверь и завертела головой, как бы высматривая врагов.

Лидия:

— Не уходи никуда, я скоро.

Я:

— Ты в прачечную? Я с тобой! Выиграю у тебя опять!

Лидия:

— Поздно уже!

И как хлопнет дверью у меня перед носом. Я досчитал до десяти и потихоньку высунулся наружу Проскрипела дверь лифта. Я выскочил на лестницу и слетел вниз. Лидия вышла на первом этаже, я видел. Я крался за ней до самой прачечной и спрятался за углом. Через окно все отлично видно.

Ни души. Лидия достала вещи только из пакета с надписью Nisa и положила в мою любимую машину. А потом — я глазам своим не поверил — вытащила из мешка с грязным бельем мамин отбеливатель и весь вылила в стиралку. Торопилась так, словно важное задание выполняла, даже руки тряслись, еле-еле монеты в машину затолкала. Там надо приложить усилие, иначе стиралка хрюкнет и выплюнет деньги обратно. У Лидии только с пятого раза получилось. Наше грязное белье она вообще стирать не стала. А выходя из прачечной, чуть не налетела на меня.

Лидия:

— Так ты все-таки увязался за мной? Я же тебе сказала не трогаться с места!

Я:

— Что в пакете?

Лидия:

— Ничего!

Я:

— Я же видел.