Вильям Козлов - Когда боги глухи

Вернувшись из ФРГ, он снова и снова прокручивал в памяти все события, которые произошли с ним в Мюнхене: встречи с Боховым и Найденовым… Теперь он понимал, что Игорь готовил ему ловушку. Спасибо Курту — он в самый последний момент выручил его. Казаков корил себя за доверчивость, беспечность, с какой он вел себя в Мюнхене. Он слышал и читал о провокациях, которые устраивают за рубежом советским людям агенты разведок, но, как обычно бывает, к себе все это никоим образом не относил. Он позвонил Борису Ивановичу Игнатьеву, встретился с ним и все рассказал… Капитан попенял, что в свое время Вадим Федорович не рассказал о своей встрече в Казахстане с Игорем Найденовым, вернее — Шмелевым. Казаков и сам себя корил за это. Ведь когда Игорь подошел к нему в Мюнхене у гостиницы, он сразу его узнал, почему же там, в целинном совхозе, решил, что это все-таки не он? Ведь пришла же ему мысль в самолете, когда он возвращался из Казахстана, что тракторист-целинник — это Игорь Шмелев? А он эту; мысль начисто отринул и забыл думать об этом, хотя, собирая материал для книги, несколько раз встречался с капитаном Игнатьевым. Кстати, он теперь уже майор…

Мысли с Найденова перескочили на Вику Савицкую. Выходя на прогулку, он намеревался взглянуть на ее дачу. Щека, повернутая к заливу, горела от ледяного ветра, возвращаться тем же путем не захотелось, и он, перейдя шоссе, зашагал по тропинке в поселок. До обеда еще есть время, можно прогуляться до дачи Савицких. Она где-то неподалеку. Вернувшись из ФРГ, Вадим Федорович не позвонил, а сейчас вот вдруг вспомнил о ней…

Комаровские дачи, как правило, находятся в глубине участка. Идешь по улице, и домов почти не видно, одни сосны и ели за заборами. Двухэтажная дача Савицких тоже спряталась среди деревьев. Вадим Федорович уже прошел мимо нее, как что-то заставило его обернуться: в окне боковой комнаты на первом этаже сквозь плотные шторы пробивался электрический свет. На дверях гаража висел замок, прикрытый полиэтиленовой пленкой. На крыльце поблескивали сосновые иголки. Стоя у зеленого забора, Казаков раздумывал: постучаться в дверь или не стоит? Сегодня четверг. Вика, по идее, должна быть на работе. Наверное, родители пожаловали, — ее отец уже несколько лет на пенсии.

Он не зашел. Пройдя немного вперед, свернул на другую улицу и скоро вышел к Дому творчества. Из главного корпуса выходили в наброшенных на плечи куртках и пальто люди. В столовой уже вспыхнули люстры, на столах виднелись холодные закуски, приборы. Громко хлопала широкая застекленная дверь.

— Нашего полку прибыло! — услышал он мягкий тенорок Тимофея Александровича Татаринова. — Здравствуй, дорогой!

Улыбающийся седоусый писатель шел навстречу, распахнув объятия. «Неужели полезет целоваться?» — мелькнула мысль, и в следующее мгновение Татаринов смачно залепил ему поцелуй прямо в губы. Казакову не нравилась эта идиотская привычка людей искусства при встрече целоваться друг с другом и говорить «старик». Стараясь этого избежать, первым далеко вперед протягивал руку, пытаясь волевым движением предотвратить столкновение и неминуемый мокрый поцелуй. Иногда это удавалось. Но коренастый, грузный, с круглым животом, Татаринов пер на него, как танк, и ускользнуть от него не было никакой возможности.

— Ты что же не зашел ко мне? — сразу начал давить на него Тимофей Александрович. — Ишь ты, гордец, приехал и носа не кажет!

— Я час назад заявился, — стал оправдываться Вадим Федорович, удивляясь как это некоторым людям легко удается сразу делать других виноватыми.

— За нашим столом есть одно свободное место, — между тем говорил Татаринов, двигаясь с ним к крыльцу.

И опять Вадим Федорович безропотно подчинился, хотя ему нужно было зайти в номер, раздеться и руки помыть. Впрочем, это можно сделать и при входе в столовую, где раковина с краном.

Татаринов сбрил свою пышную бороду, оставил лишь короткие усы и стал еще больше походить на татарина. Розовая плешь стала шире, а красная шея могучее. Весь он излучал собой добродушие и довольство, лишь в узких острых глазах притаилась насмешка.

Настроение Казакова сразу улучшилось, когда немного погодя за их стол сел Николай Петрович Ушков. Целоваться они, естественно, не стали, потому что приятель тоже не терпел этой привычки.

— Я ждал тебя еще вчера, — сказал Ушков. — Звонил тебе — Ира мне и сказала, что ты взял путевку в Комарово.

Последнее время опять их отношения с женой ухудшилась. В какой-то мере из-за этого Вадим Федорович и поехал в Комарово. Выходит, Николай звонил, а она даже не поставила в известность об этом…