— Из ЖЭКа.
— Зачем?
— Из нее следует, — смотрю советнику в глаза, пытаясь ухватить реакцию, — что в особняке проживает дочка первого секретаря воеводского комитета партии.
Птичкин невозмутим...
Спрашиваю потом у Сани:
— Как думаешь, передаст он в Москву про особняк?
Саня загадочно улыбается.
А меня занимает: откуда у “Солидарности” документы — копия завещания, лицевой счет?
Петрович удивляется моей наивности:
— У них же везде агенты!
Снова пертурбация в верхах: Каню сменил генерал Ярузельский — сухопарый, лысеющий, с красными, как у грудного ребенка, щеками, в несменяемо черных очках.
Тут же назвали Пиночетом.
“Пиночет” обращается к народу:
— Дайте нам девяносто спокойных дней.
Страна не слышит: бьется в горячке забастовок.
Мораторий нереален. Чуть что — “Солидарность” объявляет: забастовочная готовность!
Угроза всеобщей забастовки — как пистолет у виска.
Министр финансов закатывает истерики: каждый пятый злотый не имеет товарного покрытия.
Пустили в оборот новую купюру — пять тысяч.
Я ёрничаю:
— Скоро вам некого будет рисовать на ассигнациях. Иссякнет список великих поляков.
— Это ты, брат, загнул, — не соглашается Десантник.
— Да и те, что есть, подозрительные.
— Как?
— Мицкевич на самом деле кто? Мицкявичюс. Как там у него? “Литва — родина моя”. Коперник — из Пруссии, Шопен — наполовину француз.
Десантник мрачнеет:
— Хочу тебя предупредить, Анатоль. По старой дружбе. Не говори этого поляку, у которого нет чувства юмора.
— А тебе можно?
— Мне можно. — Он подмигивает и становится похожим на папашу Мюллера в исполнении артиста Броневого.
В Москве родили формулировку:
В РУКОВОДСТВО “СОЛИДАРНОСТИ” ПРОБРАЛИСЬ АНТИСОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ.
Представляю, как —
ночью…
элементы…
крадучись…
пробираются…
Употребляются также слова “ЯСТРЕБЫ” и “ЭКСТРЕМИСТЫ”: тоже пробравшиеся.
Сначала я избегал формулировок. Их вписывали в редакции.
Собирался позвонить, поскандалить, но — передумал.
Теперь заветные слова сами залезают в строку — по инерции.
При передаче возникают сложности.
Барышни телефонного узла, как и большинство трудоспособного населения, состоят в “Солидарности”.
Стоит мне вспомнить о “ястребах” и “экстремистах”, барышни принимаются за дело, и в трубке раздается невообразимый треск.
— Что? — надрывается Вера в Москве. — Ничего не слышу!
Кричу варшавской телефонистке:
— Пани, я этого так не оставлю!
Иногда помогает, чаще — нет…
Умер кардинал Вышинский, примас Польши.
80 лет. Рак.
Личность выдающаяся.
32 года у руля польской Римско-католической церкви.
Не знаю, существовал ли “культ Вышинского” (вся религия — культ), но его слово для миллионов поляков было непререкаемым.
Сложная жизнь.
При Беруте находился под домашним арестом.
В декабре 1970-го призывал верующих “к сдержанности”.
По достижении 75 лет подал в отставку, но Папа ее не принял.
Умер на посту.
Когда Войтыла восходил на папский престол, все кардиналы подходили по одному, преклоняли колено и целовали новому понтифику руку.
Вышинский тоже попытался, но Святейший сделал для него исключение. Сам поднялся с кресла и подхватил. Так они и стояли обнявшись: учитель и ученик.
Из афоризмов Вышинского:
“Маленькие революции рождаются в больших очередях”.
Хоронили в Варшаве. Людское море…
Фестиваль советской песни в Зелена-Гуре прошел под знаком поставленного “Солидарностью” вопроса: откуда у организаторов деньги?
Преимущество нового профсоюза: им достаточно ставить вопросы. Пока…
Все больше задумываюсь над тем, а профсоюз ли это?
Больше похоже на партию.
В редакциях газет, на радио, телевидении много членов “Солидарности”. Особенно среди технических работников. Корректоры, секретарши, операторы, осветители, шоферы…
Богдан вздыхает: может положиться всего на несколько человек. Его пугает возможное применение силы. Говорит, будет страшнее, чем в Венгрии.
С 14 по 20 июля — заседание чрезвычайного съезда партии. У нас был съезд победителей. А у них? Побежденных?
Читать дальше
