“Долго живу, поэтому помню и 20-летие, и 30-летие, и 40-летие, и 50-летие Победы. Глупостей много было каждый раз, но такого количества попсы, которую пустили покормиться на пролитой предками крови, что-то не помню. Победа for sale (Победа на распродажу) — вот такой неартикулированный слоган слышится за многими акциями последних двух месяцев, и это не убеждает в том, что победившая 60 лет назад Россия сегодня духовно здорова”.
Питер Акройд. Биография Лондона. Главы из книги. Перевод с английского Леонида Мотылева. — “Новая Юность”, 2005, № 2 (71) .
“Один путешественник XVIII века заметил: „Если давать городам названия по первым словам, какими они встречают путешественника по прибытии, то Лондон следовало бы окрестить Damn it! (Чтоб тебя!)” В начале XX века его надо было бы назвать Bloody (Чертов), а ныне — Fucking . Fucking — одно из самых долгоживущих ругательных слов; оно раздавалось на лондонских улицах еще в XIII веке, и вряд ли нас должно удивлять, что из эпитетов, которыми приезжие награждали язык лондонцев, преобладающим является „омерзительный””.
См. также другие фрагменты этой книги Питера Акройда — “Иностранная литература”, 2002, № 10 .
Марк Амусин. Стругацкие и принцип неопределенности. — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 4 .
“При внимательном рассмотрении поражает, насколько стартовые конструкции Стругацких эффектны, ярки, дразняще-завлекательны — и одновременно зыбки, внутренне противоречивы, „неконсистентны””.
См. также: Армен Асриян, “Полдень умер” — “Спецназ России”, 2005, № 3, март .
Кирилл Анкудинов (Майкоп). Допотопное явление. Сюжет из жизни. — “Лебедь”, Бостон, 2005, № 427, 22 мая .
“Более шести лет я руковожу городским литературным объединением; это дает мне прекрасную возможность следить за культурной жизнью моего города и его окрестностей. Со всей ответственностью заявляю: оккультизм почти вытеснил в сознании людей литературу как таковую. Местным литераторам ничего не говорят такие имена, как Олег Павлов и Алексей Варламов, Афанасий Мамедов и Андрей Волос, Ольга Славникова и Светлана Василенко, Ирина Полянская и Андрей Дмитриев, Александр Сегень и Вячеслав Дёгтев (я могу перечислять имена писателей до бесконечности). Но местные литераторы без труда отличат Любовь Панову от Зиновии Душковой. <���…> Контркультура (а я считаю — положение дел таково, что имеет смысл говорить именно о контркультуре) наступает тремя колоннами. В первой колонне — собственно разнооккультистские тексты, находящиеся за гранью художественной литературы. Не счесть алмазов в этих каменных пещерах. Старая добрая теософия (Блаватская, Рерихи, Даниил Андреев и сонмы их последователей). Ответвления от теософии — неоиндуистское ответвление (Кришнамурти, Саи Баба) и „духовный экстрим” (Гурджиев, Кастанеда, Оле Нидал, Шри Раджниш (Ошо) — вплоть до ЛаВея). Доморощенные открыватели оккультных Америк (Лазарев, Душкова, Панова и тысячи иных имен). Квазибеллетристы от эзотерики (создатель Анастасии — Пузаков-Мегре, В. Лермонтов и проч.). Адепты „русского язычества” (Асов, Трехлебов, Кандыба и т. д.). Создатели политико-концептуальных проектов типа „Мертвой воды”. И наконец — великий и ужасный Григорий Климов. Во второй колонне — так называемая „жанровая литература” (она же — „массовая литература”). Самое привычное дело — встретить в отечественном детективе, триллере, боевике или „любовном романе” длинное рассуждение о „четырех поколениях арийских богов”. А уж российская фантастика — почти в полном составе своих авторов сдалась на откуп контркультуре. <���…> В третьей колонне — имена, проходящие по разряду „высокой литературы”. Во главе этой колонны — Виктор Пелевин, автор, считающийся „прозаиком” по чистому недоразумению; изучение механизмов популярности Пелевина позволяет сделать вывод, что перед нами — аналог Кастанеды с претензиями на социальный критицизм”.
“Хочу провести историческую аналогию: нечто подобное тому, о чем я пишу, некогда происходило в Древнем Риме. Римская Империя славилась высочайшим уровнем культуры; достаточно вспомнить знаменитую римскую рационалистическую философию (стоиков и эпикурейцев), пресловутое „римское право”, наконец, литературу во всем ее разнообразии — от Петрония до Горация, от Плавта до Марциала, от Овидия до Катулла. Но в какой-то момент „традиционная культура” стала всем неинтересна. Империю наводнили бродячие проповедники и маги — такие, как Аполлоний Тианский; в моду вошли „варварские” культы (митраизм, зороастризм, культ Исиды); затем появилось христианство — и через несколько веков распалось на сотни ответвлений и сект. Римская „традиционная культура”, выродившаяся в бесплодный и малоинтересный „эллинизм”, стала „допотопным явлением” и рухнула под натиском контркультуры — да так, что ее потом пришлось восстанавливать по кусочкам, по обрывкам случайных цитат”.
Читать дальше
