Но, расщепив пресловутый советский народ, авторы растерялись . Я бы сказал, испугались. Миф нависает, миф угрожает, поэтому различия носят декоративный характер. В результате сюжет осуществляется в соответствии с традиционным алгоритмом: объединившиеся под руководством Отца (народов) наши, то бишь “свои”, уничтожают полицая. Простите, но ведь советский канон не просто воспроизведен один в один, это бы ладно. Подумаешь, еще одна старая песня о главном. Он воспроизведен с хитроватой ухмылкой, с деконструкцией и лжедедукцией. Приняли позу новаторов, наварили социального капитала, а в результате выдали дремучую советскую архаику, от которой отрекались, отплевывались! Но ведь ровно такова стратегия отечественной перестройки в целом. В рамках культуры тут все свелось к отмыванию символического капитала и к болезненной рефлексии тех, кто ошибся или опоздал с выбором приоритетов. Тех, например, кто просто работал .
Единственное отрадное впечатление от просмотра “Своих”: по-прежнему существует некая сила, которая тысячекратно сильнее самых оголтелых провокаторов, самых одиозных и безжалостных модернизаторов. Какого бы страшного идеологического монстра ни сотворили большевики из Великой Отечественной, сколько бы ни понаврали, как бы ни эксплуатировали страдания и беду в своих идеологических целях, как бы ни травматичен был монстр для сознания маленького человека, монстр этот загадочным образом нас бережет. Я против коллективных мифов, я устал, мне давно хочется куда-нибудь в Прагу, где бандиты рациональнее, пиво честнее, а кино остроумнее, и на сегодняшний день в России, конечно, нет другого такого отпетого индивидуалиста. Но, едва заметив, как страшный коллективный миф пытаются трусливо демонтировать во имя очередной “демократической” гнусности, я остаюсь с тем самым единым и неделимым советским народом, которого, конечно, не было в 1941 — 1945 годах, но который парадоксальным образом появился там теперь! Забавно, в нынешней России никакого народа тоже, конечно, нет. Но ту страну мы худо-бедно заселили. И, конечно, не теми самостийными индивидуалистами, которых лукаво навоображали себе авторы отчетного фильма.
(5) В 2004 году я впервые отсматривал прокатную текучку в количестве. Случилось несколько шедевров, несколько очень хороших картин, много достойных, были, конечно, и неудачи, провалы. Но более всего меня поразила внутренняя дисциплина, характерная для западных и в первую очередь для американских картин. В фильмах угадывается нечто, предшествующее и теме, и сюжету, и поэтике. Все время ощущаешь вот эту внятность сознания, в свою очередь провоцирующую внятность высказывания. Индукция, дедукция, экстраполяция — все это и многое другое не моя претенциозная блажь, а плоть и кровь западной культуры. Между непрозрачной реальностью и культурными институтами, призванными ее отражать, наведены мосты, установлены рациональные соответствия. Не туманная “духовность”, а конкретная механика обеспечивает западной культуре доминирование.
Я специально пронаблюдал лишь за одним культурным аспектом: сравнил технику игры наших нынешних и голливудских актеров. Дело даже не в масштабе дарования и антропологическом ресурсе, дело в том, что западный актер точно знает свою задачу. Он играет в дискретном режиме, каждое его внутреннее или внешнее движение опознано им же самим, поставлено на службу сюжету, партнеру, постановщику. Самодовольные наши тянут какую-то невообразимую резину. Задача у них одна: пофасонить. Их вечно ориентировали на духовность, на бесконечность, теперь они приносят смысл, сюжет и зрительский интерес в жертву загадочному внутреннему миру своего героя. Они вынуждены отринуть даже тот безупречный тренаж, которым занимались в наших действительно сильных театральных институтах. Актеры, да и режиссеры персонально не виноваты. Их дезориентирует и депрофессионализирует аморфная культурная среда. Отсутствие общекультурной задачи. Отсутствие логики в нашем повседневном измерении. Западные словечки и понятия отторгаются загадочной русской душой, не становятся плотью нашего мира. После этого не приходится удивляться тому социальному сюрреализму, который благополучно осуществляется в России на протяжении последних столетий.
Нужно либо решительно отдаться Востоку, в том числе последовав рекомендациям Жириновского относительно многоженства, гаремов, сопутствующего доминирования мужчин и т. п. симпатичных институций, либо всеми силами русской души отказаться от ее пресловутой “загадочности” в пользу рациональных мыслительных протезов западного образца. Повторюсь, и на Востоке, и на Западе есть свои вкусности, непереносима только отечественная эклектика. Сегодня перед лицом небытия России придется выбрать.
Читать дальше
