“<...> природа дарования Александра Иличевского такова, что ему эту сюжетную „недокрученность”, этот обман прощаешь куда охотнее, чем иному гораздо более старательному и человеколюбивому автору. Потому что, даже с разгону ухаясь в глубины эзотеричного бреда или без малейшего предупреждения сбиваясь с бытовой прозы на высокую поэзию, Иличевский ухитряется сохранить ту магическую, камлающую интонацию, которая сглаживает все недостатки сюжета и заставляет читателя покачиваться, грезить и бредить вместе с автором и его героями. Однако — и не сказать об этом тоже нечестно — после того как последняя страница будет перевернута, сладкий кумар начнет рассеиваться, транс отступит, и, возможно, для многих послевкусие от путаного и нервного „Мистера Нефть” окажется разочаровывающе невыразительным”.
“Я могу стать объектом насилия”. Беседу вел Евгений Гусятинский. — “Русский репортер”, 2008, № 39, 16 октября.
Говорит Мишель Уэльбек: “Сексуального удовольствия всегда недостаточно, им невозможно насытиться. В нем есть какая-то неполнота. С другой стороны, что может быть сильнее, чем секс? Практически ничего. Вот в чем трагедия. Вернее, единственное, что может с ним сравниться, — это вера в Бога. Больше ничего. <...> я разочаровался в самом себе, в своей способности оставаться верующим. Я понял, что это моя проблема, что мне не хватает причин для того, чтобы поверить. Но ведь не верить — это тоже очень тяжело. Это очень травматично”.
“Я чувствую Бродского обворованным”. Беседу вел Дмитрий Быков. — “Огонек”, 2008, № 44 .
На вопрос: “Вы лучше многих знали Бродского и постоянно о нем пишете: как по-вашему, русская поэзия выбралась из-под его влияния или пока остается в его тени?” — поэт Лев Лосев отвечает: “Будь она под его влиянием, это было бы чудесно: она была бы темпераментна, разнообразна, интеллектуальна… Но это не влияние, а воровство: интонации, лексики, реалий. Читая эти бесчисленные и неотличимые сочинения, я чувствую Бродского именно обворованным. Насколько сейчас кончилась эта мода и началась другая — трудно сказать: допустим, вместо дольников Бродского распространилось писание без знаков препинания. Я сам иногда так делаю, когда хочу, например, передать спутанность сна, — но в большинстве подобных упражнений цель другая: заставить читателя мысленно расставлять запятые. Я не совсем понимаю, зачем это нужно”.
Составитель Андрей Василевский
“Арион”, “Вышгород”, “Другой гид”, “Интервью”, “История”, “Континент”, “Литература”, “Литературная учеба”, “Наша страна”, “Нескучный сад”, “Посев”, “Пушкин”, “Радуга”, “Фома”
Максим Амелин: “Незнание и непонимание поэзии порождается школой”. Беседовал Сергей Дмитренко. — Научно-методическая газета для учителей словесности “Литература” (Издательский дом “Первое сентября”), 2008, № 19 .
“ — Нужно ли на уроках литературы изучать основы стиховедения?
— Мне кажется, в школе необходимо изучать не стиховедение как таковое (грубо говоря, не просто ямбы-хореи-дактили — это ничего не даст), а систему поэтических жанров и стилей с показательными примерами, как было когда-то сделано, например, в „Учебной книге русской словесности” Николая Греча, и развивать у школьников поэтический слух, как развивают музыкальный в соответствующих школах. Но по этому вопросу сейчас нет ни книг, ни учебников, ни методик”.
Юрий Арабов. Кино и чудо. Беседовал Андрей Кульба. — “Нескучный сад”, 2008, № 5 .
Разговор связан с тем, что Арабов — автор сценария игрового фильма Александра Прошкина “Чудо”. В основе картины — знаменитое “Зоино стояние” — история
128-дневного “окаменения” девушки с иконой Николая Чудотворца в руках (она вздумала потанцевать с образом святого, не дождавшись прихода своего возлюбленного Николая). Было это в 1956 году в Куйбышеве.
“— Есть люди, для которых разные диковинные чудеса больше значат, чем, например, причастие. Вера в чудо и вера в Бога: в чем, на ваш взгляд, отличие?
— Отличие очень простое: человек не хочет менять себя и ищет всякого рода внешних вещей и внешних идолов. А вера в Бога — это, прежде всего, изменение своего собственного существа на принципах любви — а это мало посильная задача для большинства. Вот почему люди предпочитают всякого рода экзальтацию духовной работе над собой на принципах любви, на заповедях, которые нам дал Христос. Но многие ли знают эти заповеди? Спросите наших студентов в институте: кто знает Евангелие? Да даже вы ко мне обратитесь — знаю ли я Евангелие? Я читал Евангелие, я стараюсь жить по Евангелию, но я не могу сказать, что знаю. Люди будут знать Евангелие, когда в средней школе у нас будет преподаваться Закон Божий или, точнее, история религий с большими часами, отданными Православию как ведущей конфессии в России. Когда это будет, тогда мы можем говорить, что люди что-то знают.
Читать дальше
