Новый Мир Новый Мир: Новый Мир ( № 5 2006)

И. Д.:А в чем суть теологических расхождений между салафитами и тарикатистами?

С. М.:Одно из фундаментальных расхождений касается тех форм поклонения святым местам и шейхам, которые салафиты категорически осуждают. Они также не приемлют отклонения от исконных исламских ценностей, введения новшеств, учитывающих этническую специфику региона, и сотрудничества с официальной властью, с их точки зрения, безбожной. В 1990-е годы общины ваххабитов в Дагестане стали, по сути, маленькими несистемными и антисистемными анклавами — социально-политическими альтернативами республиканской власти. Их структурообразующими единицами были джамааты, а главами общин — амиры. Единого надобщинного центра не существовало. В джамаатах были основаны собственные учебные заведения и велось судопроизводство на основе шариата. В 1997 году руководитель радикального крыла ваххабитов Б. Кебедов (Багауддин Мухаммад Кизилюртовский) создал „Исламское сообщество Дагестана” (ИСД), основной целью которого провозгласил выход исламизированного Дагестана из состава России. Однако для Кебедова сепаратизм был лишь средством, и теоретически он допускал существование исламского Дагестана в составе РФ. В этом важное отличие дагестанских исламских радикалов от чеченских. ИСД инициировало создание экстремистских военизированных структур. Дагестанские салафиты экспортировали идеологию „воинов ислама” в соседнюю Чечню, однако там, в отличие от Дагестана, исламистский терроризм так и остался лишь инструментом сепаратистской борьбы. В Дагестане же, напротив, защита „чистоты ислама” является идеологическим фундаментом для террористов.

И. Д.:Значит, говорить о террористическом альянсе Чечни и Дагестана нет оснований?

С. М.:Как я уже сказал, но повторю еще раз, поскольку это важно: действия чеченских террористов диктуются в первую очередь противостоянием федеральной власти, в меньшей степени — республиканской. Дагестанский же терроризм нацелен в первую очередь на Махачкалу, но Москве ни в коей мере не следует этим обольщаться, потому что если в Чечне идет борьба за сохранение своих „мятежных островков”, то в Дагестане планируется исламский мегапроект. Тем не менее, учитывая разную мотивацию и разный уровень идейно-политической подготовки террористов, их разную, если угодно, пассионарность, у власти еще сохраняется шанс преломить ситуацию, сыграв на противоречиях организаторов „великих потрясений””.

Михаил Румер-Зараев.Anno Domini — лето Господне. Ярославский дневник. — “Дружба народов”, 2006, № 1.

“И хор в районном Доме культуры есть, и народный театр, и всякие ансамбли, и своя юная звезда Светлана Государева, исполняющая русские народные песни „Жила я у Миши”, „Ой, да никто ж меня не любит”, „Хорошо овес зелененький жать”. Государева — еще школьница, но ее уж и в области знают, недавно губернатор принимал. А в школе, где Светлана учится и свои песни распевает, недавно проводилась профилактика терроризма. В коридоры были подложены две черные сумки. Ребята их обнаружили и сообщили о находках классному руководителю и завхозу. После чего были даны три коротких звонка — сигнал эвакуации. Все эвакуировались за шесть минут. Такие учения проводятся раз в квартал. Враг в Любимском районе не пройдет. <���…>

На наших глазах развернулась в кабинете директора многозначительная сцена: только что родившая бухгалтерша просит поскорее взять ее после декретного отпуска на работу, а главбух сомневается — какая ж работа, когда дома младенец новорожденный, хотя и закон на стороне молодой матери. Но она убеждает, просит, с ребенком будет муж, он все равно безработный, а семье молодой так ее зарплата нужна… Велика ли зарплата, тихонько спросил я у директора. Оказалось — восемь тысяч. Господи, как все переменилось, сместилось: здоровый молодой мужик вынужден сидеть дома с младенцем, а кормящая мать рвется работать, чтобы обеспечить семью. <���…>

Интересно было посмотреть хронику преступлений, которую систематически публикует районка. <���…> Взламывают пустующие зимой дачи в нежилых деревнях и уносят что ни попадя. А в деревне Вахромейка женщина уехала в город, оставив под замком двух малышей — семилетнего и годовалого. Дети несколько дней питались хлебом и молоком, а потом начали голодать. Соседи доставили их в больницу в тяжелом состоянии, мать же, вернувшись, устроила в больнице скандал. В селе Воскресенском покончил с собой 72-летний крестьянин. К смерти, как потом выяснилось, готовился заранее — заготовил гроб, крест — и наложил на себя руки. <���…>