Надин Гордимер - Совсем другие истории

Каждый финал — по определению счастливый, потому что это финал. Вы выходите на балкон, ветер колышет герани и анютины глазки, первая капля дождя стекает по щеке; если дождь уже льет, то можно насладиться стуком капель по подоконнику, когда он прекратится, вы пойдете прогуляться перед сном, обменяетесь парой слов с соседом на лестничной клетке, вам обоим совершенно неважно, о чем говорить, приятно просто поболтать, а из окна внизу и вдалеке видна узкая полоска моря, пылающая, словно клинок, в лучах заходящего солнца. На следующей неделе мы уезжаем во Флоренцию, говорит сосед. Отлично, я там когда-то был. И вот вы спасены от утомительного перелета, стояния в очередях, жары, толп туристов, бесконечных поисков свободного столика в ресторане. Короткая прогулка, освеженный дождем воздух, потом снова домой. Не нужно слишком напрягаться, а то расстроишься и будешь плохо спать. А бессонница, дамы и господа, поверьте мне, вещь ужасная: она сокрушает вас, душит, преследует, ходит за вами по пятам, отравляет вас — да, бессонница есть высшая форма бытия, бытие равняется бессонница, вот почему все мы должны спать. Сон — преддверие подлинного «уже было», но и это уже кое-что, вздох освобождения…

Муж любовницы Моргана протянул руку.

— Ну здравствуйте в конце концов, — произнес он. — Мне понравилось, как вы стояли там, на той стороне улицы. Очень приятно, что по зрелом размышлении вы все-таки решили заговорить со мной. Присядете?

— Морган, — сказал Морган.

— Эрик.

Морган кивнул, бросил на стол ключи от машины и примостился на краешке стула.

Мужчины посмотрели друг на друга.

— Выпьете? — спросил Эрик.

Может быть… Потом.

Эрик заказал еще бутылку. Две уже стояли на столе.

— Не возражаете, если я выпью?

— Валяйте.

— Так и сделаю.

Эрик прикончил свою бутылку и поставил ее на стол, продолжая сжимать горлышко пальцами. На безымянном Морган увидел тонкое обручальное кольцо. Кэролайн всегда клала свое на блюдо, стоявшее на столе в коридоре моргановой квартиры, и забирала его, когда уходила.

— Это Морган? — спросил тогда незнакомый голос в телефонной трубке.

— Да, — отвечал Морган. — А это…

— Вы парень Кэролайн? — продолжал голос.

— Кто говорит? — поинтересовался Морган. — Кто вы?

— Человек, с которым она живет. Эрик. Ее муж. Так пойдет?

— Ага. Понятно.

— Пожалуйста, — сказал Эрик на том конце провода. — Пожалуйста, давайте встретимся. Пожалуйста.

— Зачем? Зачем вам это нужно?

— Мне нужно кое о чем вас спросить.

Эрик назвал кафе и время встречи. В тот же день, несколько часов спустя. Он будет там. Будет ждать.

Морган сейчас же позвонил Кэролайн. У нее была деловая встреча, и Эрик должен был об этом знать. Морган отменил все дела, но время шло, а он все мерил и мерил шагами гостиную. Наконец, собравшись с силами, он вышел из дома, сел в машину и через несколько минут уже стоял на другой стороне улицы, глядя на кафе через дорогу.

Хотя Кэролайн во всех подробностях рассказала ему о родителях Эрика, о том, что его раздражает, хотя он в том и не признается, как он вешает нос, когда ему плохо, и даже (под смех Моргана) как именно он почесывает себе задницу, Эрик до сих пор оставался для него загадкой, словно какая-то смутная тень, перечеркнувшая его жизнь с самого момента их встречи с Кэролайн, и на которую никак не удается навести фокус. И сейчас, узнавая о нем то, чего знать не собирался, он и понятия не имел, что Эрик, в свою очередь, может знать о нем. Ему позарез нужно было узнать, что Кэролайн могла рассказать мужу. Он навсегда запомнит последние несколько безумных дней — такого с ним еще не случалось.

Официантка принесла Эрику пиво. Морган уже собирался заказать себе такое же, но передумал и попросил воды.

Эрик мрачно улыбнулся.

— Ну, — сказал он, — как поживаете?

Морган знал, что Эрик много работает. Он приходил домой поздно ночью и вставал, когда дети уже ушли в школу. Глядя на него, Морган пытался представить себе все то, что понарассказывала о нем Кэролайн. Когда по утрам она собиралась на работу, он лежал на постели в пижаме, закрыв лицо руками и ничего не говоря, словно у него что-нибудь болело. При этом вид у него был такой, будто он над чем-то напряженно размышляет.

Кэролайн всегда уходила на работу как можно раньше, чтобы позвонить Моргану из офиса.

Через пару месяцев ему пришлось попросить ее больше не говорить об Эрике, и в особенности об их периодических попытках заняться любовью. Но, поскольку встречаться они могли лишь в отсутствие Эрика, разговор всегда так или иначе выруливал на него.