Надин Гордимер - Совсем другие истории

А родственник Селеке и ухом не повел.

— Привет начальству! — закричал он, шатаясь, как кукла-марионетка на подмостках. — Эхма, никак гробы считаем? Многовато народу мрет, хе-хе! Как мухи дохнут, бедолаги!

Тефо кивнул. По улице ехал грузовик, который затормозил и остановился у китайской лавки.

— Покойники — народец тихий, — сказал родственник Селеке.

— Ну что, залил горючего? Давай дуй домой и проспись как следует.

— Это ты мне? Ну да, выпил, градус изучал. Только не надо со мной так, как с дурачками здешними. У них язык без костей. Пошли они знаешь куда! Кто еще в этой проклятой дыре по — английски может, как я?

— Никого нет, это уж точно, — сдержанно улыбнулся Тефо.

— Ты мне нравишься, командир. Большим человеком будешь. Вот смотришь сейчас, как возится народ со жмуриками, а потом гробы эти расскажут нам свою историю. Никак в толк не возьму — и чего это народ ко мне прицепился? Чего им неймется? Барахло, а не люди!

Небольшая группа людей с гробом на телеге, запряженной лошадьми, свернула на улицу. Скорбный экипаж состоял из трех женщин и четверых мужчин, не считая возницы. Мужчина — по-видимому, их духовный наставник — пел истово, перекрывая другие голоса. На нем был обтерханный стихарь поблекшего лилового цвета и белесая ряса. «Что-то он слишком уж молод для такого ответственного дела, как проводы душ усопших на небеса, — подумал Тефо. — Да, сейчас много молодежи увлекается религией…» Телега остановилась у дома почти напротив лавки Сун Ли. Сидевшие на ней спешились, и четверка мужчин подняла гроб и поставила на землю.

Тефо увидел, что распорядителя процессии просто трясло, и было удивительно, что он еще мог держать в руках сборник молитвенных гимнов. Он то и дело вытирал пот со лба, и констебль подумал, что, наверное, у него жар и лихорадка и вряд ли он сможет снова поднять гроб. Очевидно было, что они хотели занести гроб во двор, у которого остановились. Тефо подошел и предложил помощь.

В широко раскрытых глазах главы процессии он увидел целую бурю чувств, в которых Тефо не мог разобраться. А затем, к удивлению полицейского, распорядитель сделал ему знак не прикасаться к гробу. Еще через мгновение он стал мотать головой и что-то бормотать, из чего Тефо заключил, что помощь будет оценена по достоинству. Он взялся за ручку гроба, и они вчетвером внесли покойника в дом. И вскоре Тефо вновь стоял на веранде китайского магазинчика.

Прошло с четверть часа. Он услышал громкие песнопения, и из дома вышли люди с гробом. Тефо снова увидел взмокшего от пота и трясущегося главу процессии. Гроб поставили на землю возле калитки. Остальные в группе по — прежнему истово пели, и первую партию вели высокие мужские голоса.

Тефо понял, что они хотят поставить гроб в кузов стоявшего у лавки грузовика, и что-то подсказало ему, что сейчас помогать им не следует. Наверное, это одна из сект со своими причудами и странностями.

У калитки шеф наклонился и взялся за ручку, а затем вдруг дернул, едва не перевернув гроб, и закричал остальным, чтобы они тоже взялись за ручки. Тефо с интересом смотрел, что будет дальше.

Из гроба послышались какие-то странные звуки. Чтобы он совсем не перевернулся, мужчины разом дернули его вверх, и снизу раздался треск сломанной доски. Они захотели поднять гроб повыше, и тогда произошло то, что произошло.

Из гроба на землю сошла небольшая лавина бутылок. Водитель вскочил в кабину грузовика, дал задний ход, а затем рванул вперед — только его и видели. А телега со скрипом ехала по улице. Тефо смотрел на все это замороженным взглядом. Как загипнотизированный он сошел с веранды и медленно направился к месту событий. Глазам его предстала беспорядочная куча бутылок со спиртным; некоторые из них были разбиты, другие раскатились по улице, словно ребятня, высыпавшая из класса на перемену. Среди участников процессии послышались шиканье и крики:

— Словил мандраж, болван дерганый!

— Весь кайф поломали через коленку!

— Я всю дорогу сек, что так и будет!

— Ну, я тебе рога обломаю!

— Сидел бы дома, дубина криворукая!

— Пролетели мимо кассы!

И все они, как говорится, растаяли в воздухе еще до того, как Тефо сообразил, что нужно их арестовать. Да туг еще и набежавшая толпа растащила все бутылки и растворилась, не оставив никаких улик. Несколько зевак стояли рядом.

«Вот гады, — подумал он, — рады, что дурака свалял и не захомутал кого надо». Гады подталкивали друг друга локтями и выражали ему притворное сожаление по поводу случившегося. Тут из толпы вышла Маню: «Мне бы гроб на дрова взять, господин констебль», и он раздраженно махнул рукой — мол, бери, чего там. Это не ускользнуло от Келеди, которая растирала набухшую молоком грудь, и она сказала соседке: «Вот увидишь, что будет. Только не торопись».