Амели Нотомб: Форма жизни

Вы просите рассказать о себе. Мне 39 лет – в моей части я один из самых старых. В армию я поступил поздно, в 30 лет, потому что больше мне ничего в будущем не светило. Проще говоря, я подыхал с голоду.

Мои родители познакомились в 1967 году, во время знаменитого Summer of love [8] Лето любви ( англ .) – лето 1967 года, когда в квартале Сан-Франциско под названием Хайт-Эшбери собралось около ста тысяч хиппи, чтобы праздновать любовь и свободу, создавая тем самым уникальный феномен культурного, социального и политического бунта. . Для них этот мой шаг был позором. А что делать в Америке, когда подыхаешь с голоду? Это я им и сказал. Они ответили: «Мог бы у своих стариков перекантоваться». А по мне, так позор сесть на шею родителям, которые перебиваются кое-как в пригороде Балтимора, держат автосервис. Там я вырос, и в родные места меня не тянуло. Балтимор хорош только для рока, а мне, увы, таланта не дано.

До 30 лет у меня были идеалы, мечты, я к чему-то стремился. Хотел стать новым Керуаком, но, сколько ни шлялся по дорогам под бензедрином, ни строчки путной так и не написал. Потом я накачивался спиртным, чтобы стать новым Буковски, и чуть вовсе не слетел с катушек. В общем, до меня дошло, что я не писатель. Попробовал заняться живописью – облом. Дриппинг [9] Дриппинг (от англ. drip – капать) – техника живописи, состоящая в разбрызгивании краски по холсту. – это не так просто, как кажется. Актера из меня тоже не вышло. Жил я на улице. Я рад, что у меня был этот опыт. Ночуя под открытым небом, я многому научился.

В 1999 году я завербовался в армию. Родителям я тогда говорил, что ничем не рискую, ведь последняя война кончилась совсем недавно. По моей теории так выходило, что Gulf War [10] Здесь: война в Персидском заливе ( англ. ). 1991 года угомонила мою страну надолго. А в мирное время, казалось мне, в армии не жизнь, а лафа. Ну, понятно, всякое творилось, то в Восточной Европе, то в Африке, да и Саддам Хуссейн никуда не делся из Ирака, но я не видел ничего угрожающего на горизонте. Верно, нет у меня политического чутья.

Жизнь военного – не мед, это я понял сразу. Муштра, дисциплина, команды, распорядок – я этого никогда не любил. Но все-таки я больше не был бродягой, вот что важно. Я уже знал, что для меня хуже: жизнь без крова, холод и страх – это первое, на чем я сломался. А второе – голод.

В армии кормят. Кормят качественно, сытно и бесплатно. Когда я пришел вербоваться, меня взвесили: 55 кило при росте метр восемьдесят. Думаю, там не дураки сидят, поняли, зачем я иду в армию. И точно знаю, что в этом я далеко не одинок.

Sincerely,

Мелвин Мэппл

Багдад, 21/02/2009

Да, с Corn Belt я промахнулась: Балтимор – это куда круче. Недаром кинорежиссер Джон Уотерс, по словам самих американцев, «король дурного вкуса», местом действия всех своих фильмов выбирает именно его. Это город, смахивающий на унылый пригород. Каков же тогда пригород Балтимора – мне страшно даже представить.

11 сентября 2001 года бедолага Мелвин Мэппл, надо думать, осознал свою ошибку. Нет, наше время никак не мирное. Голодный желудок дорого ему стоил.

Дорогой Мелвин Мэппл,

Спасибо за Ваше крайне интересное письмо. Я прочла его с удовольствием и теперь, мне кажется, знаю Вас лучше. Пожалуйста, продолжайте или, если хотите, расскажите еще что-нибудь из Вашей жизни.

Ваш друг

Амели Нотомб

Париж, 26/02/2009

Дорогая Амели Нотомб,

В армии нам платят немного денег. На мое жалованье я покупал книги. Чисто случайно мне попался Ваш роман, первый из переведенных в Америке, «The Stranger Next Door» [11] «Чужак по соседству» ( англ .) – под этим названием вышел на английском языке роман Амели Нотомб «Катилинарии». . Меня зацепило. Я раздобыл все остальные. Это трудно объяснить, но Ваши книги меня за душу берут.

Если бы Вы знали меня лучше, Вы бы поняли. Мое здоровье подорвано, я очень устал.

Искренне Ваш

Мелвин Мэппл

Багдад, 2/03/2009

Это короткое письмецо изрядно меня встревожило. Я могла себе представить, что причин для нездоровья в Ираке множество: использование в военных операциях токсических веществ, стресс, да и ранить в бою всегда могут. Однако я уже просила его рассказать о себе побольше – не умолять же, в самом деле! Подорванное ли здоровье ему помешало? Мне почему-то чудилось за его недомолвками что-то иное. Не зная, в каком тоне ему написать, я на этот раз не ответила. И, как оказалось, правильно сделала. Вскоре пришло новое письмо.