Тони Парсонс - Stories, или Истории, которые мы можем рассказать

К наступлению светлого времени суток Скип пробирался в какой-нибудь свободный уголок редакции. У него не было собственного стола в офисе, и он ему был не нужен — в Скипе жил дух рок-н-ролла. Казалось, он воплощал в себе самую сущность музыки. Он прокрадывался в угол и писал — на смятых листах блокнота, клочках бумаги, обратной стороне пресс-релизов и вкладках пустых пачек от сигарет. Старательно выводил слова коряво зажатым в левой руке карандашом — самые блистательные слова о музыке, которые можно было увидеть в печати.

Скип всегда носил одно и то же, и, по-видимому, это были единственные предметы одежды, которыми он располагал, — рваные штаны из черной кожи, красную косуху и какой-то блузон, больше подходивший для дуэли на шпагах на закате. Он носил это элегантное облачение каждый божий день, в любую погоду. Рэй считал, что Скип выглядел как настоящий рыцарь рок-н-ролла, в то время как все остальные были пуританами.

Штаны у Скипа были порваны прямо между ног, и иногда на собраниях редакционных работников его причиндалы неожиданно выставлялись на всеобщее обозрение. Закаленные рокерши, которым ничего не стоило сделать минет темнокожему участнику группы «Доктор Филгуд» в Рэйнбоу, заливались краской до самых корней своих крашеных волос, но Скип ничего не замечал.

Когда он прогуливался по улицам Лондона, крутые ребята со стрижками перьями, в блестящих безрукавках, джинсах клеш и подкованных сталью ботинках кидались в него камнями. Весь мир клеймил его последним фриком. Но в редакции его чтили. Не только Рэй. И Леон любил Скипа. Терри любил Скипа. Именно из-за него все они захотели работать в «Газете».

Скип Джонс начал писать для «Газеты» еще тогда, когда вылетел из Бейллиол-колледжа и работал журналистом в «Оз». Его циничные очерки о тех знаменитых музыкантах, кто уже отжил свой век: Джими Хендриксе, Брайане Джонсе, Джиме Моррисоне, Нике Дрейке, — и тех, кто еще как-то карабкался: Лу Риде, Брайане Уилсоне, Сиде Барретте, Игги Попе. Дэге Вуде, — стали тем важнейшим звеном, которое помогло Кевину Уайту превратить «Газету» из низкосортного хлама в ведущий музыкальный журнал.

— Тебе не нравится новое музыкальное течение? — поинтересовался Скип. — Не в твоем вкусе?

Рэй только вежливо улыбнулся. Скипу ничего не нужно было объяснять. Скип все понимал.

— Мне лично нравится, — продолжил он. — Некоторые группы. Хотя то, чем они занимаются, чему посвящают всю свою карьеру. Эдди Кокран сделал за две минуты. Посчитай сам. Трек «Летний блюз» — ровно одна минута пятьдесят девять секунд. Новички хотят вернуться к основам? Эдди Кокран сделал это первым. И нельзя смешивать с дерьмом старую гвардию, если крадешь их идеи. Скажи, у кого «Клэш» позаимствовали мелодию для «Тысяча девятьсот семьдесят седьмого»?

— «Кинкс», «You Really Got Me».

Скип лукаво улыбнулся.

— Ну а ты на что подсел? Не на «Лед зеппелин», случайно?

— Моему брату все это нравилось. У них классные фольклорные композиции. Ну, знаешь. «Tangerine», к примеру?

Рэй не стал говорить, что брат погиб, а пластинки покрывались пылью в спальне, которую его родители заперли на ключ. Зачем говорить об этом Скипу Джонсу? Между ними не принято было разглагольствовать о личной жизни. Все, о чем они говорили, — это о музыке. Наверняка у Скипа где-то была семья. Но тот никогда не упоминал о семье. Под оглушительное музыкальное сопровождение они говорили лишь о музыке.

— Они большие фанаты Джони Митчелл, Пейдж с Плантом. Все об этом забывают. Но если тебе нравится акустика «Лед зеппелин», тебе надо послушать кого-нибудь, кто пишет фольклор. Дэви Грэхэм. Берт Янш и Джон Ренборн, «Пентэнгл бойз», Лео Коттке. Джон Фэйи — просто гений, Хендрикс акустики. И Джон Мартин. Знаешь Джона Мартина? Он — наш Дилан. И пусть тебя не смущает то, что он с бородой.

— Меня бороды не волнуют.

Рэй силился запомнить имена. Нужно было послушать всех этих людей. По-видимому, существовала какая-то классная музыка, о которой он и не подозревал.

— А потом тебе нужно вернуться к истокам. К блюзу. К тому, что стоит за всей нашей, современной музыкой, — если ты понимаешь, о чем я.

Как ни странно, Рэй понимал.

— Попробуй «Сан хаус». — Скип взглянул на него искоса. — Чарли Пэттона. Эйзи Пэйтон. «Дельта блюз». У них общие истоки. Это в свое время поняли все выдающиеся личности. Кровные узы. Все смешалось — черные и белые, город и деревня. Они поняли это. Вся музыка берет начало в одном истоке. Элвис понял это. И Дилан. И Леннон.