Роберто Пацци - Конклав

Кто-то постучал.

– Монсеньор, ни в коем случае не открывайте: кардинал Маскерони спит, и совершенно не желает, чтобы его тревожили, – предупредил Веронелли. Томмазини ему объяснил:

– Это кардинал Мальвецци, у него бессонница. Проходил мимо, увидел свет и забеспокоился: после того, что случилось сегодня с кардиналом Маскерони в бастионе Сан Джованни, испугался – не ухудшилось ли его самочувствие. Но я ответил, что все в порядке и мой кардинал уже спит. А он сказал, что летучие мыши завладели дворцом и нападали на кардиналов, уже тогда, когда они выходили из турецкой бани.

– Завтра пораньше (с утра) я скажу главному врачу, чтобы он пришел и составил свидетельство о смерти. Назначим похороны, предупредите родственников и чиновников в Риме. Потом получите мои дальнейшие указания. Прошу держать все в тайне. И до завтра, спокойной ночи, монсеньор, спокойной ночи, лейтенант. Пойдемте, Сквардзони, и Бог нам в помощь, – заключил Веронелли.

Камерленг, чувствуя себя простуженным, хотел теперь же зайти к Мальвецци, чтобы узнать – что на самом деле произошло сегодня в бастионе Сан Джованни, и, возможно, если удастся, сообщить ему о трагической новости, упустив, конечно, подробности.

Вошел в апартаменты Мальвецци, в которых он только-только сам появился. У кардинала из Турина волосы сбились, кардинальская шапочка грязная, пальцы расцарапаны – признаки нападения летучих мышей. Камерленг обрадовался не спящему до сих пор кардиналу, так захотелось сбросить груз неприятностей. Мальвецци вкратце рассказал о разговоре в турецкой бане. В конце концов, африканцы, выдвинувшие некоторые соображения об опасении потерять первенство на папский престол в случае выбора того, кого они предпочли бы, поддержали целесообразность возвращения на престол итальянца. Но сопротивление их «благодетеля» Стелипина было таким упорным, что он, Мальвецци, рассердился на ту беседу, полную контрастов.

Один из африканцев, архиепископ из Кампалы, обиделся больше других на настойчивые просьбы отказаться от своей кандидатуры. Тогда остальные восемь открыли соревнование по извинениям и отговоркам. Кое-кто из них угрожал, как тот, из Аддис-Абебы; кто-то жаловался на свое здоровье, как тот, из Киншасы; кто-то не мог оставить страну на фоне начинающейся гражданской войны, как тот, из Мозамбика, откуда бежал, как миротворец, из-за жестокого соперничества; кто-то деликатно говорил о вторжении евангелизации в страну, все еще замученную гражданской войной, как в Анголе; кто-то не хотел оставлять свою миссию в наследство молодым и неопытным, как тот, из Камеруна; кто-то должен был еще усовершенствовать Библию на языке суахили, главный инструмент для распространения веры в такой стране, как Танзания, где ислам постоянно привлекал к себе новообращенных…

В действительности же, по мнению Мальвецци, все они объединились против одного из них. С тех пор как туринский кардинал начал участвовать в беседе о выборе нового Святейшества, он простодушно уговаривал окружающих не выбирать заклинателя злых духов, наблюдая конклав в последнее время…

– Почему-то в течение всей дискуссии, которая длилась и длилась, все они, выдвигая различные отговорки о самих себе, намекали на одну и ту же персону, не называя имени, – уточнил Мальвецци.

– Ты действительно знаешь, что среди африканцев есть заклинатель злых духов? – спросил Веронелли, сомневаясь в искренности и решительности туринца. Затем, не замечая замешательства замолчавшего Мальвецци, коротко его спросил – кто тот черный кардинал.

– Танзанец, архиепископ из Дар-эс-Салама, Леопольд Альберт Угамва, – ответил Мальвецци. И добавил, что в конце разговора, же ближе к ночи, Угамва признался, что изгонял демонов из многих душ его епархии, правда, никогда не знал окончательных результатов.

Веронелли постарался вспомнить лицо этого африканского преосвященного, но ему никак не удавалось выделить его физиономию среди других африканцев, которые на заседаниях в Сикстинской капелле сидели близко он него, в первом ряду, справа от его трона.

И только по особенностям личности того, которые ему описал Мальвецци, он извлек наконец из памяти: когда ненадолго останавливал свой взгляд на этой группе, видел огромные, невероятной величины глаза, круглые, чернющие, постоянно чуть прикрытые, будто он задумывал сейчас же начать давить мятежников. Теперь да, на память пришел свет тех глаз, когда их взгляды перекрещивались…