Александр Попов - В дороге

– Ух, холоднющая водища! – радостно вскрикивал, плескаясь.

Солнце бросило на речную рябь первые лучи, и такой они подняли блеск, что капитан зажмурился. Но неожиданно вспомнил, зачем сюда приехал, и ему стало неприятно и грустно.

Позавтракали жареными грибами и супом с мясом кабарги. Потом пришел Виктор с двенадцатью оленями, и капитан впервые увидел этих животных. Они были густошерстые, с белоснежными грудками и ветвистыми, словно кусты, рогами, которые к тому же оказались теплыми, мягковатыми, как бы зачехленными шерстяными накидками. Раздвоенные копытца пересыпчато пощелкивали при ходьбе. Ножки тонкие, но мышцы бедер тугие – чувствовалась мощь, недюжинная сила. Капитана, как ребенка, поразили оленьи глаза -огромные, блестящие, с фиолетовой замутью.

Собрались в путь; упаковали и стянули сыромятными вязками грязные, затасканные баулы и прикрепили их к трепетным оленьим бокам. Людмила собралась с Виктором и капитаном доехать до Большого озера – там у нее с братом сенокос, надо заготавливать корма к зиме. Сыновья пошли с ней, чтобы ягод да грибов пособирать.

Вывели оленей за ограду, которых у Виктора и капитана было по два-три. По висячему мосту переправились на противоположный берег Говоруши и пошли с сопки под сопку, с сопки под сопку, марями, распадками, то густым, то редким лесом.

В первый день пути капитан намучился и смертельно устал; он открыл, что олени весьма пугливы и недоверчивы. Капитан попытался сесть на оленя, но только взмахнул ногу к стремени, как вдруг олень опрометью побежал в кусты, увлекая за собой еще двоих, с которыми находился в связке. С вихревым шумом, ломая рогами ветки, олени унеслись вперед каравана. Виктор помог поймать, объяснил, что на оленя нужно садиться одним махом и потом резко натягивать на себя повод. Капитан пытается – с налету садится своим полным телом в деревянное седло, но теряет повод, и олень скачет, подкидывая седока. Капитан может упасть, его раскачивает, но он напрягается, ловит повод, резко дергает и отчаянно-азартно кричит. Пролетают мгновения, и его резвый друг становится послушен, тих, принимается спокойно жевать грибы.

Сначала шли тропой, которая вилась по каким-то сгнившим бревнам. Людмила рассказала, что в двадцатые годы жители двух сел, Говоруши и Покосного, проложили эту дорогу километров в двести.

– Дорога стоила людям кошмарного труда, – сказала Людмила, мягко покачиваясь в седле. – Без техники, а пилами и топорами тянули они ее через дебри, завалы и болота. Говорят, погибло, замерзло человек двадцать.

– Их труд был героический, – покачал головой капитан, всматриваясь в синеватые горы. – Они решили, им нужна новая дорога и – проложили. А нам, современным людям, показалась эта дорога лишней. Мы забыли о ней. Пользуемся тропами. Чудно. И обидно за тех, кто погиб, кто вложил столько труда.

– Им казалось, дорога сделает их жизнь лучше, – после долгого молчания отозвалась Людмила.

– И что – жизнь стала лучше? – спросил капитан.

Женщина пожала плечами и слабо улыбнулась.

– Каждому – свое, – неясно ответила она, подгоняя оленя.

Потом небольшой караван свернул на мхи, сырые, мягкие, как огромная шуба. Олени иногда тонули в них по самое брюхо, но резво вырывались.

Часа через два вышли к Большому озеру. Забрались на сопку, и капитан буквально обомлел: две огромные, вытянутые к путникам горы – будто руки, а в них блестела зеленоватая вода озера. Оно маленькое, хотя зовется Большим, до противоположного берега с полкилометра. Туман широким сизым полотнищем лежал у подножий горных ладоней по краю озера, и капитану казалось, что оно было приподнято над землей. Он смотрел жадно: ему почему-то подумалось, что озеро, горы, небо – все такое неустойчивое, и может исчезнуть.

Медленно спускались по обрывистому склону. Кусты обвисали под тяжестью ягоды.

– Голубичная тьма, – сказал капитан, на ходу срывая ягоду.

– Господь в этом году не обидел, – откликнулась Людмила.

Капитан сорвал гроздья жимолости, похожие на виноградные. Его губы и руки сливели.

– Какое наслаждение – есть горстями, – простодушно сказал он и не подумал, что может выглядеть несерьезным, ребячливо.

Людмила шевельнула губами в улыбке.

Мальчики остались на взгорке собирать ягоду, а взрослые спустились к самой воде, к навесу из веток, – здесь находился покос Виктора и Людмилы. Распрягли оленей. Виктор связал им ноги, заднюю с передней так, чтобы олень не мог далеко уйти; они паслись кучкой, поедая грибы.