Джордж Хаген - Ламентации

В пять часов явились четыре дочери Эмиля де Во в сопровождении его жены Дороти — свирепой на вид коротышки-брюнетки, смерившей Джулию сердитым взглядом.

— Она думает, что вы соблазнительница и пришли сюда охотиться на мужчин, — объяснил Бротиган.

Джулия хотела представиться, но Дороти избегала ее, и Джулия устроилась у входа, встречая гостей и поглядывая на часы в ожидании Говарда.

Вскоре появилась дочь Бротигана Шелли, стройная четырнадцатилетняя девочка со скобками на зубах. Но Кэри отказывался раздавать подарки до прихода детей Джулии. А пришли они через час с лишним, в четверть седьмого.

— Прости, родная, — извинился Говард.

На нем был линялый спортивный свитер и заляпанные краской джинсы. Оглядев лохматых и сопливых близнецов в пропахшей потом физкультурной форме, Говард усмехнулся:

— Еле нашел их!

— Говард Ламент! Мы уже начали сомневаться, что вы существуете, — сказал Кэри Бристол.

— Ага. — Говард мрачно кивнул Джулии. — Размечтались!

Джулия густо покраснела. В первый раз за годы семейной жизни Говард оскорбил ее при всех.

— Кэри Бристол, Майкл Бротиган, Эмиль де Во, — представила Джулия.

Говард пожал всем руки.

— Сейчас вы, пожалуй, знаете мою жену ближе, чем я! — съязвил он.

Джулия схватилась за голову, не зная, куда деваться от стыда.

— Вам повезло, Говард, — сказал Бротиган.

— С чего это? — удивился Говард. — Она за несколько месяцев не продала ни одного дома.

— Как и я, — отозвался Бротиган. — Зато ваша жена — замечательная женщина.

Пропустив похвалу мимо ушей, Говард окинул недовольным взглядом комнату, будто сами стены были повинны в его несчастьях. Пока Эмиль де Во раздавал мальчикам подарки в праздничных упаковках, Джулия отвела Говарда в сторонку.

— Какая муха тебя укусила? — прошептала она, от смущения наморщив лоб.

— А в чем дело? — спросил Говард.

— Ты меня опозорил! — воскликнула Джулия. — Как ты смеешь говорить обо мне гадости?

Увидев в ее глазах слезы, Говард устыдился своих слов.

— Джулия, родная, прости меня, пожалуйста, — начал он.

Но близнецы прервали поток извинений.

— Мама, смотри, что нам подарили! — крикнул Маркус. В руках близнецы держали духовые ружья.

— Боже мой, — пробормотала Джулия и излила на Эмиля весь гнев, накопившийся против мужа: — Вы подарили моим детям ружья?

Эмиль в первый раз за весь год весело улыбался.

— Да. — Он метнул взгляд на мальчиков. — А что? У них уже есть?

— Эмиль, я уехала из Африки, чтобы оградить детей от проклятого оружия! Как вы могли?

Джулия отобрала у детей ружья и вернула Эмилю, положив конец его недолгому рождественскому веселью. У того даже усы снова поникли.

Говард оклеил ванную картами из бесплатных приложений к «Нэшнл джиографик». Над раковиной простирался Мадагаскар. Антарктида располагалась прямо над держателем для туалетной бумаги. Уилл, лежа в ванне, запоминал изгибы и повороты Амазонки. Маркус сделался знатоком Виргинии: подставка для зубных щеток стояла рядом с островом Чинкотег. Карту Австралии Говард повесил на уровне глаз и, когда брился, изучал юго-восточное побережье; как заклинания, повторял он названия городов: Улладулла, Геррингонг, Киама, Воллонгонг, Булли.

В последнюю неделю перед Рождеством Ламентам было не до праздничного веселья. Джулия и Говард лежали в постели спиной друг к другу, не шевелясь, отодвинувшись подальше к краю.

— Джулия!

— Ради бога, Говард, не надо опять про Австралию.

Немного помолчав, Говард придвинулся к ней поближе.

— Может, лучше в Новую Зеландию?

— Говард! — простонала Джулия. — Никуда мы не поедем. Я покупаю продукты в долг. Даже на подарки детям у нас нет денег.

Говард помолчал.

— В последнее время ты со мной разговариваешь как с идиотом.

Гнев помешал Джулии извиниться. Лежа в постели, она вспоминала Говарда времен их знакомства на водопроводной станции — умного, блестящего, — и ей вдруг стало мучительно стыдно за себя.

Морозным и хмурым рождественским днем солнце из-за облаков не показалось, столбик термометра опустился низко, а вой ветра заглушал звон колоколов, возвещавший о начале праздничной службы в Квинстаунской пресвитерианской церкви. Джулия купила сыновьям подарки в пресвитерианском благотворительном магазине, мрачном здании неподалеку от прачечной. С Говардом они договорились ничего друг другу не дарить, но Джулия в последнюю минуту приметила шерстяной шарф — точно такие Говард носил на водопроводной станции в Ладлоу в утренние африканские морозцы.