Тимофей Ермолаев - Рассказы

— Когда нажимаешь на этот курок, — Лейз прицелился куда-то над моей головой, — чувствуешь себя властелином мира…

Дуло медленно опустилось и остановилось напротив моей переносицы.

— Я бы этого не делал, — осторожно произнес я. Неужели я очутился один на один с безумцем?

— Тимоти Лири, где ты будешь потом? — противно захихикал он, трясясь всем своим тщедушным телом. Шляпа ковбоя опять съехала на макушку.

— Далеко отсюда, — сказал я.

Он положил револьвер на прилавок.

— Кто знает, кто знает?.. А чем тебе не нравятся автоматические пистолеты, Тимоти Лири?

— Потому что я настоящий ковбой, — пошутил я. — У меня тоже есть такая шляпа.

— Почему же именно «Королевская кобра»?

— Это моя мечта, Лейз. И я могу ее себе позволить.

— А ты видел новую модель кольта?

— Нет, — мой голос дрогнул. Я понял, что Лейз может предложить мне нечто особенное.

— Кольт «Скайвей», — соблазнительно произнес он, и я был соблазнен.

— Подходящее название, — я сглотнул слюну. — Для меня.

— Подходящее название для тех, кто понимает в этом толк, Тимоти, — он кивнул. — В этой модели использован сверхновейший сплав, поэтому револьвер кажется совсем невесомым. Вместе с этим оригинальное техническое решение сводит отдачу на нет, в полтора раза увеличивая скорость вылета пули из ствола. А патроны! Каждый из них — произведение искусства… Впрочем, у тебя, наверное, на этот шедевр инженерной и научной мысли не хватит денег. Деньги, деньги, — он сделал вид, что хочет плюнуть на пол.

— И сколько же стоит «Скайвей»?

— Всего семь сотен, — он пытливо посмотрел мне прямо в глаза.

Не знаю, что я испытывал в этот момент: облегчение, радость или что-то другое… В моем бумажнике, если не считать мелочи, было именно семь сотенных бумажек.

— Покажите мне его, — потребовал я.

Лейз наклонился и извлек на свет божий этот новый револьвер. С легким стуком он лег передо мной, а когда я брал его в руки, сердце мое чуть не остановилось от дьявольского очарования. Я был покорен навеки. Это было мое Оружие.

— Длина ствола — три дюйма, — объяснял Лейз, — патроны — 45-«ультиматум». Система экстрагирования…

Но я его не слушал. Я был в полном восторге. Изгибы «Скайвея» были подобны изгибам женского тела…

Очнулся я от наваждения на улице перед перекрестком уже далеко от магазина этого уродца Лейза. Правая рука моя до сих пор сжимала револьвер в кармане плаща, второй карман оттягивала довольно-таки тяжелая коробка с патронами, из них шесть находились там, где им и следовало бы быть — в барабане.

Почти каждый человек рано или поздно задается вопросом, есть ли жизнь в его существовании, но не каждый имеет достаточно смелости ответить на него. Увы, я ответил на этот вопрос, получив для себя роковой ответ. Револьвер «Скайвей» предназначен для меня, вернее, он поможет мне разорвать мое материальное тело и идеальную сущность, положив конец моим вопросам, сомнениям и мучениям.

Одно время я пытался найти Смысл в работе или сделать так, чтобы работа не оставляла мне сил и желания искать этот смысл. Но к моему большому сожалению, я не смог устроиться на работу по своим склонностям, по душе. Еще в школе я поражал своих товарищей тем, что мгновенно переводил числа из десятичной в шестнадцатеричную системы счисления и наоборот. Потом я освоил ассемблер и мог в памяти составлять многокилобайтные программы прямо в машинном коде, а также дизассемблировать его. Мнемонические команды MOV, XOR, JMP и другие стали моей второй азбукой, моим вторым языком, на котором я с все большей легкостью мог общаться. Но на первом же месте, куда я попал, мне сказали: «Мальчик, все это, чем ты приводил в восторг своих приятелей — вчерашний день. Это уже никому не нужно. Ты будешь программировать базы данных». И так было везде. Я стиснул зубы и стал делать то, чего от меня хотели. Через силу, сминая свои убеждения, желания и стремления. Потому что кроме этого я ничего не мог делать, и ничем, кроме компьютеров, заниматься не хотел. Но теперь мне это все осточертело. Я выполню команду HLT в этой зациклившейся программе. Лучший в мире револьвер «Скайвей» 45-«ультиматум» разорвет этот бессмысленный круг.

А иного выхода у меня не было. У меня не было друзей, которые поддержали бы меня в трудную минуту (один — до сих пор пытается разобраться со своими женами, второй — спился и даже самого себя в зеркале не узнает, третий — разбогател и возгордился, четвертый — за что-то на меня смертельно зол и постоянно строит мне всякие пакости). Я не курю, чтобы успокоить нервы и расслабиться, когда это необходимо (хотя некоторые люди меня убеждали, что это помогает). Я не пью, чтобы в пьяном бреду забыться до такой степени, когда глупые вопросы о смысле, о сути просто не возникают на повестке дня. Я не употребляю наркотики, чтобы извратить и без того жутко извращенное восприятие мира и своего жалкого места в этом мире. И, наконец, я не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в жизнь после смерти. А вера во что-либо всегда дает какой-то шанс смутной душе. Но я не оставляю себе этого шанса. В своей руке я сжимаю ответ на все свои вопросы. Ответ 45-го калибра.