Питер Акройд - Падение Трои

— Он уничтожил твои таблички.

— Это могла быть случайность, София.

— В Трое случайностей не бывает.

— Оба говорили быстро и взволнованно.

— Ты сказала, что он тебе не муж.

— София рассказала ему всю историю. Он очень внимательно слушал. Когда она закончила рассказ, он вздохнул.

— Значит, он привез эту женщину…

— Свою жену.

— Он привез с собой свою жену и поручил ее слугам. Интересно, отчего она сошла с ума.

— Не хочу этого знать.

— И ты уверена, что Леонид ее сын?

— Он назвал ее матерью, Алекс. Мне кажется, это убедительное доказательство, разве не так?

— Он действительно похож на Оберманна. Сейчас я это вижу. Но я никогда не думал…

— Никто не мог этого подумать.

— Конечно, именно поэтому Оберманн называет его Телемаком. Сыном хитроумного Одиссея.

— Я хотела встретиться с ним. Разоблачить его. Но ты прав. Я не могу туда вернуться.

Торнтону стала совершенно ясна ситуация, в которой он очутился.

— У меня нет причины возвращаться. Он уничтожил мою работу. Если нас видели, когда мы уезжали…

— Это могло бы скомпрометировать нас?

— Разумеется.

— Мужчину и женщину, едущих верхом во время грозы?

— К тому же, он скоро узнает, что мы взяли с собой паспорта и деньги, — сказал Александр.

София встала и подошла к окну. Дождь все так же заливал опустевшие улицы.

— Нам надо уехать в Константинополь. Там мы будем невидимы, пока не решим, что делать. Ты, конечно, должен вернуться в Англию.

— А ты, София?

— Не знаю.

— Вернешься в Грецию?

— Я была шлюхой Оберманна. — Торнтон густо покраснел. — Кому я там нужна? Мои родители зависят от его денег. Они не будут рады моему возвращению.

— Мы можем пожениться, София. — Он произнес это легко, почти небрежно. — Я мог бы сказать — для того чтобы спасти твою репутацию. Но это было бы оскорблением для тебя. Я просто хочу жениться на тебе. — Она повернулась и пристально посмотрела на него. — Я знаком с доброжелательным священником в Лондоне. Там тебя никто не знает.

— То есть, никто не знает моей истории? Но я буду помехой тебе.

— Не представляю лучшей судьбы для себя.

София решила, что он предлагает пожениться из сочувствия, чтобы обеспечить ей законный статус и имя.

— В Англии легко развестись спустя какое-то время?

— Я не сказал ни слова о разводе.

София смотрела на него, не зная, как реагировать.

— Не понимаю тебя, Алекс.

— Я буду счастлив жениться на тебе. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Но мы едва знаем друг друга.

— Я наблюдал за тобой, София, как я уже признавался. Видел тебя в тени этого человека. Разговаривал с тобой. Делился открытиями и видел увлеченность в твоих глазах. Это место как бы служит ареной для испытаний. Я знаю тебя так же хорошо, как если бы мы были знакомы сто лет.

— Сто лет было бы слишком много. — Она не знала, что ответить. — Мы бы устали друг от друга.

— Я никогда не устал бы от тебя.

— Я не девушка, Александр.

— Ты носишь его ребенка?

— Нет. Думаю, что нет.

— Мне этого достаточно.

— А что будет с ним?

— Он будет рвать и метать, — ответил Торнтон. — Но ничего не сможет сделать. Гордость не позволит ему обнародовать эту историю.

— Он двоеженец. По греческим законам он должен попасть в тюрьму. — Она вдруг засомневалась. — А что, если он развелся с этой русской?

— Он не мог этого сделать из-за ее болезни. Такой процесс нельзя возбудить. В Англии это невозможно. — Он вспомнил о коллеге из музея, которому пришлось поместить жену в частный сумасшедший дом в Хокстоне. — Стал бы он держать ее так близко на попечении своих слуг, если бы давно развелся? Все кончено, София. Ты больше не увидишься с ним.

Во время разговора они постепенно сближались. Они могли бы коснуться друг друга, но не коснулись.

— А твоя работа?

— Моя работа здесь закончена. Я уверен, что смогу воспроизвести по памяти множество символов, но что это за свидетельства? Их можно счесть плодом разыгравшегося воображения. У меня нет ни доказательств, ни записей.

— Но ведь ты можешь рассказать о том, что ты видел.

— Это было бы глупо, София. И Оберманн меня бы засмеял.

— Ты думаешь, он намеренно все уничтожил?

— В противном случае, как ты говоришь, получается слишком много совпадений. Я слышал, как занялась солома за несколько минут до того, как над нами разразилась гроза. Я уверен, что не было никакой молнии. Не видел ничего похожего. Что могло быть легче для него, чем поджечь солому, когда он увидел, что близится гроза?