Осаму Дадзай - Избранные произведения

«Ну, как дела? Не передумал умирать? Поживи еще ради меня. Если ты покончишь с собой, я буду считать, что ты сделал это из отвращения ко мне. Если тебя это не волнует, умирай. Мне ведь тоже давно опостылела жизнь, я не вижу в ней никакого смысла. Но я не покончу с собой. Мне противна одна мысль, что мою смерть кто-то сочтет собственной заслугой. Вот болезнь или несчастный случай — это другое дело. К сожалению, все мои болезни на данный момент — зубная боль и геморрой. А это, увы, не смертельно. На несчастный случай тоже надежд мало. Я оставляю на ночь открытым окно в своей комнате, готовый принять смерть от руки грабителя, но в окно проникают только ночные бабочки, крылатые муравьи, жуки да миллионные полчища комаров. (Ты, наверное, говоришь сейчас: „Ах, совсем как я“.) Знаешь, я думаю, нам надо издавать журнал. Издать журнал, расплатиться с долгами, а потом три дня и три ночи без зазрения совести беспробудно спать. Долги — моя плоть, висящая в воздухе. В моей душе чернеют неприкрытые дыры долгов. Может быть, журнал не поможет, и эта незаживающая каверна станет еще больше — ну что ж, ничего не поделаешь, по крайней мере, мне не придется упрекать себя за то, что я не сделал всего, что было в моих силах. Название журнала — „Пират“. Вопрос о содержании обсудим при встрече. Думаю, что ориентировать его следует на заграницу. Хотя бы на Францию. Говорят, ты в совершенстве владеешь иностранными языками, вот и переведешь на французский то, что мы напишем. Пошлем один экземпляр Андре Жиду, чтобы прислал отзыв. О, мы сможем непосредственно поспорить с Валери. Мы расшевелим даже этого сонливого Пруста. (Ты, конечно, говоришь, что Пруст уже умер?) Но вот Кокто еще жив. Вот если бы был жив Радиге, а? Пошлем, может быть, и Декобра-сэнсэю, порадуем старика, ведь жалко его.

Разве не великолепная идея? Причем осуществить ее не так уж и трудно. (Пишу, и знаки тут же высыхают. Своеобразное все же это произведение — письмо. Сюжета нет, диалогов нет, описания тоже отсутствуют, очень странное, независимое и жутковатое произведение. Впрочем, все это вздор.) Как я высчитал за вчерашнюю ночь, можно сделать отличный журнал за триста йен. Так что я и один, очевидно, справлюсь. Тебе хорошо бы написать стихи и дать их прочесть Полю Фору. Я сейчас как раз обдумываю симфонию из четырех частей, которую назову „Песнь пирата“. Когда будет готова, поместим ее в нашем журнале. Думаю, что мне удастся посрамить Равеля. Еще раз повторяю, осуществить это нетрудно. Были бы деньги. Собственно, что нам может помешать? Очень хочется, чтобы и ты загорелся моей мечтой. Как тебе это? (Почему в конце письма обязательно нужно желать здоровья? Странные вещи случаются иногда в мире: человек глуп, у него плохой стиль, он абсолютно лишен дара красноречия, а письма пишет прекрасные.) Кстати, я хорошо пишу письма? Или плохо? До свидания. Это к делу не относится, но мне вдруг сейчас пришло в голову, поэтому напишу: старый вопрос — в знании ли счастье?

Санодзиро Дзаэмону — Баба Суба».

Увидеть Неаполь и умереть.

— Но ведь слово Pirate используют и в тех случаях, когда говорят о плагиаторах. Тебя это не смущает? — спросил я Баба, и он немедленно ответил:

— Это еще интереснее.

Название журнала «Le Pirate» — это было определено прежде всего. Журнал «Le Basoche», связанный с именем Маллармэ и Верлена, «La Jeune Belgique» — группы Верхарна, «La Semaine», «La Type»… — пурпурные розы, расцветшие в саду искусства чужих стран. Журналы, которыми молодые художники бросили когда-то вызов миру. Чем мы хуже? Когда спала жара и я вернулся в столицу, Баба с еще большим энтузиазмом говорил о «Пирате», вскоре загорелся и я. Стоило нам встретиться, мы, сами того не желая, принимались во всех подробностях обсуждать программу осуществления нашей прекрасной мечты. «Le Pirate» будет выходить четыре раза в год: весной, летом, осенью и зимой. Формат — четверть листа, объем — шестьдесят страниц. Весь на меловой бумаге. Единая форма для всех учредителей журнала — костюм пирата. На груди — цветы соответствующего времени года. Общие девизы для всех: «Никогда не клянись», «Счастье — это…», «Не суди», «Увидеть Неаполь и умереть»… Журнал объединит вокруг себя красивых молодых людей от двадцати до тридцати лет, обладающих выдающимися способностями в какой-то области искусства. Продолжим традиции «The Yellow Book», найдем способного художника, не уступающего Бердслею, и поручим ему оформление. И, не прибегая к услугам Общества содействия распространению международной культуры, своими руками сделаем наше искусство известным за рубежом.