Осаму Дадзай - Избранные произведения

— Хэ-хэ-хэ, — беззлобно засмеялась Черепаха. — Я, разумеется, искренне признательна вам за то, что вы изволили спасти мне жизнь. Но вот что ненавистно мне в вас, аристократах, — оказывая кому-то любезность, вы тут же раздуваетесь от гордости за собственное благородство и в глубине души всегда рассчитываете на вознаграждение за совершенное вами добро. Поэтому ваша доброта всегда кажется мне подозрительной. А вести себя с вами, как с равным, я не собираюсь, можете быть абсолютно спокойны на этот счет. Однако позволю себе заметить — ведь спасли-то вы меня только потому, что я черепаха, а мучители мои — малые дети, встревать же в спор между черепахой и детьми — вполне безопасно. Опять же, пять монов для детей — целое богатство. Правда, я думаю, что вы и тут поскупились, можно было заплатить побольше. Должна сказать, что ваша скупость меня поразила. Да и грустно стало — неужели, думаю, красная цена мне пять монов? Но вы имели дело с детьми, поэтому и за такие гроши смогли все уладить. А почему бы и не исполнить собственный каприз, если он так недорого стоит? Но представьте себе, что вам пришлось бы иметь дело не с черепахой и детьми, а с подгулявшими рыбаками, которые издеваются над убогим калекой-нищим. Уверена, что тогда вы и мона не дали бы, не то что пяти. Скорее всего, вы просто отвернулись бы и поспешно прошли мимо.

Ведь вы, аристократы, так не любите сталкиваться с неприглядными сторонами жизни. По-видимому, у вас при этом возникает ощущение, словно вашу драгоценную судьбу высшего разряда забрасывают дерьмом. Вся ваша любезность и доброта — не более чем баловство, роскошь, которую вы время от времени себе позволяете. Право, почему бы в самом деле не спасти черепаху? Отчего не заплатить детям жалкие гроши? А вот если бы на их месте были пьяные рыбаки и больной нищий — тогда другое дело, тогда увольте. Очень уж вы не любите, когда вам в лицо дует резкий ветер настоящей жизни. Не нравится вам марать свои благородные ручки. Вот сейчас думаете, небось, — и чего она привязалась, да?

Урасима-сан! Ведь вы не сердитесь на меня? Я же любя вам это говорю… Сердитесь? Наверное, за бесчестье почитаете, что столь презренное существо осмеливается признаваться в любви утонченному аристократу, которому уготована высшая судьба? И то правда, куда же это годится? Да еще и черепаха к тому же. А что, очень это неприятно, когда черепаха объясняется тебе в любви, а, Урасима-сан? Вы уж простите меня, глупую. О вкусах не спорят. И люблю я вас вовсе не потому, что вы меня спасли. И не за вашу утонченность. Просто люблю, вот и все. И именно оттого, что люблю, говорю с вами таким тоном, такая уж у меня привычка — подтрунивать над предметом своей любви.

Существа, принадлежащие к классу пресмыкающихся, имеют обыкновение именно так выражать свои чувства. Ведь я пресмыкающееся, а следовательно, змеям сродни. И, возможно, вы правы, что не верите мне. Впрочем, я все-таки не змей из эдемского сада, а обычная японская черепаха. И я не замышляю против вас ничего дурного, приглашая в Морской дворец. Единственно, чего я хочу, — вас развлечь, да и самой позабавиться. Почему бы нам не погостить немного в Морском дворце? Там-то уж никто никого не осуждает. Все безмятежны и беззаботны. Где вы найдете лучшее место для отдыха?

Я ведь и на земле бываю, и на дно морское опускаюсь, поэтому у меня есть возможность сравнить здешнюю жизнь с тамошней. И должна сказать, что жить на земле весьма утомительно. Уж слишком вы, люди, нетерпимы друг к другу. Либо вы осуждаете кого-то, либо восхваляете самого себя — все разговоры на земле только к этому и сводятся, противно слушать. Даже я, из-за того что провожу некоторое время на суше, попала под дурное влияние и приобрела некоторые здешние замашки, к примеру, как вы сами уже слышали, научилась осуждать своих ближних. Поверьте, мне и самой это крайне неприятно. Впрочем, со временем и в этом начинаешь находить удовольствие, порой мне даже бывает скучновато в Морском дворце, где, уж конечно, никто никого не осуждает. Что поделаешь, дурные привычки заразительны! Это ведь один из пороков, порожденных цивилизацией, не правда ли? Я, например, постепенно перестаю понимать, кто я на самом деле — морское животное или сухопутное, и где я должна жить — на море или на суше? Словно летучая мышь: не то птица, не то зверь. Да, нелепо… Дошло до того, что на морском дне меня стали считать чуть ли не инакомыслящей. И мне становится все труднее жить в родном Морском дворце. Но для увеселений лучшего места не найдешь. Уж это я вам обещаю, можете быть спокойны. Вы попадете в страну песен, танцев, невиданных яств, изысканнейших вин. Словом, это самое подходящее место для утонченного аристократа. И разве вы не сокрушались только что, признаваясь, что устали от постоянных попреков и поучений? В Морском дворце вам ничто подобное не грозит, ручаюсь.