Осаму Дадзай - Избранные произведения

— Это трагикомедия характеров. Жизнь человеческая, к сожалению, таит в себе слишком много трагикомического.

Человек по имени Урасима Таро жил, если мне не изменяет память, в провинции Танго, в деревне Мидзуноуэ. Танго — древнее название северной части нынешней киотоской области. Я также слышал, что в одной деревушке на северном море до сих пор сохранился синтоистский храм, посвященный некоему Таро. Самому мне в этой деревне бывать не приходилось, но многие говорят, что морской берег там на диво суров и дик. И вот там-то жил наш Урасима Таро. Разумеется, жил он не один. У него были отец и мать, а также братишка с сестренкой. И много слуг. Ведь наш Урасима был старшим сыном в семье, принадлежавшей к древнему и знатному роду. А в старину (да, впрочем, и в наши дни тоже) старшему сыну благородного семейства была уготована роль продолжателя аристократических традиций, и соответственно он должен был отличаться необыкновенной изысканностью вкуса. Эта изысканность может показаться как утонченностью, так и распущенностью в зависимости оттого, с какой точки зрения на нее посмотреть. Причем следует подчеркнуть, что распущенность эта не имеет ничего общего с так называемым развратом, который проявляется в чрезмерном пристрастии к женскому полу и неумеренном пьянстве. Грубое распутство, выражающееся в грязном пьянстве, непристойных связях, постоянных склоках с родственниками, скорее характерно для средних и младших сыновей благородных семейств. Старший сын не позволяет себе опускаться до такой степени. Поскольку к нему переходят по наследству все семейные регалии, он с малых лет воспитывается в строгости и становится в конце концов носителем твердых устоев. Словом, некоторая распущенность в поведении старшего сына существенно отличается от непристойного распутства, к которому нередко проявляют склонность средние и младшие сыновья. Выражается она, как правило, в стремлении заполнять свой досуг безобидными развлечениями. И он чувствует себя вполне удовлетворенным, если эти невинные утехи, с одной стороны, создают ему славу человека тонкого и обаятельного, каким, собственно, и положено быть старшему сыну, а с другой — скрашивают его существование, которое иначе тяготило бы его своей бессмысленностью.

— Наш милый братец не любит рисковать, — жалуется сестренка-шалунья, которой скоро исполнится шестнадцать, — право, он просто сноб.

— Ничего ты не понимаешь, — протестует ее восемнадцатилетний брат с задатками настоящего бандита, — таким и должен быть настоящий мужчина.

Он смугл и безобразен.

Урасима Таро не обижался, слушая, как брат с сестрой бесцеремонно обсуждают его, а только горько улыбался.

«Дурно быть слишком любопытным, но подавлять в себе всякий интерес к окружающему миру ничуть не лучше. К тому же неизвестно, что опаснее. Впрочем, у каждого своя судьба». Так говорил он себе, словно постигая нечто сокровенное. Затем, заложив руки за спину, уходил из дома и в одиночестве прогуливался по берегу моря.

Он бормотал себе под нос отрывки из утонченных стихов и размышлял, важно покачивая головой: «Неужели люди не могут жить, не осуждая друг друга? Цветы хаги на песке, малютка-краб, подползающий к моим ногам, дикие гуси, качающиеся в волнах прилива, — никто из них не осуждает меня. Так же должны вести себя и люди. У каждого человека свои достоинства и свои недостатки, так почему же нельзя уважать его таким, каков он есть, ценить как личность особенную, непохожую на других? Вот я, например, стараюсь жить никому не мешая, просто и изящно, а все почему-то недовольны. И как же надоели мне вечные попреки!» — и он сокрушенно вздыхал.

И вдруг у самых его ног раздался голос:

— Урасима-сан, а Урасима-сан!

Смотрит, а это черепаха, та самая, которую он недавно спас.

Я вовсе не собираюсь демонстрировать перед вами обширность своих знаний, но считаю долгом напомнить, что черепахи бывают разные. Пресноводные, к примеру, совсем не похожи на морских. Черепахи, которых все вы привыкли видеть греющимися на солнышке на берегу пруда богини Бэнтэн, называются, если я не ошибаюсь, каменными черепахами — «исигамэ». И вот что меня всегда занимало: в детских книжках Урасима Таро очень часто изображается сидящим на спине именно у такой черепахи — прикрывая глаза рукой, он вглядывается в неясные очертания Морского дворца. А между тем стоит каменной черепахе оказаться в морской воде, она в тот же миг погибнет от удушья. На «островах счастья», которые обычно преподносятся в праздничные дни с пожеланиями счастливой и долгой жизни, рядом со знаменитой горой Хорай [90] Остров Хорай (кит. Пынлай) — мифический остров, плавающий в океане на трех черепахах. Обитель бессмертных небожителей. и неразлучной четой стариков-супругов можно увидеть и черепаху, сулящую долголетие; говорят ведь, что журавлиный век — тысяча лет, а черепаший — десять тысяч. Так вот, и на таких «островах счастья» почему-то обязательно помещают именно каменную черепаху, во всяком случае, я ни разу не видел там морских черепах, хотя в природе существует немало их разновидностей. Очевидно, не без причины именно каменная черепаха стала символом долголетия, как не случайно и то, что ей приписывается роль провожатой Урасима Таро (к тому же Морской дворец и остров Хорай, в сущности, одно и то же).