Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь

Лейла прислушалась к голосам. Махмуд хотел проводить Хусейна, а тот отговаривал его:

— Не надо, Махмуд! Мне хочется в одиночестве полюбоваться этим прекрасным утром…

Лейла усмехнулась. В одиночестве! А сам, наверно, надеется встретить ее! Какая самоуверенность! Нашелся повелитель — приказал и убежден, что ему подчинятся… А вот она не пойдет. Не побежит за ним.

Лейлу охватила нервная дрожь…

— Пиши мне, Махмуд, — услышала она опять за стеной.

— А ты будешь писать?

— Конечно…

Кто-то помешал ложечкой в стакане, наверно Махмуд. Потом он сказал:

— Ты мне, Хусейн, больше чем друг. Ты успокоил меня, открыл глаза. Благодаря тебе я понял, что мир все-таки прекрасен…

Лейла вскочила с кровати. Лицо ее горело. Нет! Она должна повидаться с Хусейном, попрощаться с ним!

За стеной послышался звук отодвигаемого стула.

— Что ж, Махмуд, желаю тебе всего наилучшего, — сказал Хусейн.

Лейла бросилась к двери и вдруг вспомнила, что не одета. И она из-за этого не сможет пожать руку Хусейну. Не сможет попрощаться с ним!

— Счастливого пути, Хусейн! До свидания! — крикнул с веранды Махмуд.

Лейла изо всех сил сжала ручку двери…

После отъезда Хусейна Лейлой овладело полное равнодушие ко всему. Чувства ее притупились, даже воспоминания не могли вывести из этого состояния оцепенения. Она слонялась по дому, занималась хозяйством, читала, но все быстро надоедало ей, и Лейла не знала, куда себя деть.

Она садилась в шезлонг и тут же вставала — неудобно сидеть. Брала книгу, но вскоре начинала зевать и отбрасывала ее, книга казалась неинтересной. Она даже ела и пила не потому, что хотела, а лишь для того, чтобы чем-нибудь занять себя.

Стоило Лейле сделать несколько шагов к морю, как она тут же возвращалась: на улице очень жарко, море грязное…

— Если тебе так надоело здесь, давайте поедем завтра в Джарбу, — предложила как-то Сана. Махмуд поддержал ее, и Лейле ничего не оставалось, как согласиться.

Попутный ветер наполнил парус, и шхуна быстро поплыла в сторону Джарбы.

Махмуд что-то рассказывал. Сана внимательно слушала, не спуская с него глаз. Лейла сидела со скучающим видом и смотрела на берег. Кинотеатр. Яркая афиша с полуобнаженной глупо улыбающейся женщиной… Летние ресторанчики, кафе. Витрина обувного магазина — ботинки и туфли всех фасонов… А вот бакалейная лавка. Тут продают дамьетские сладости, крупу, харис, бобы, кока-колу… Опять реклама: «Стой! Здесь можно купить икру…»

Но час еще ранний, и улицы безлюдны. В магазинах не только покупателей — продавцов еще нет. Город пуст, будто все покинули его…

Сана перебралась на нос лодки, постелила газету и легла на спину, накрыв лицо платком. Сделала она это, конечно, не столько для того, чтобы загореть, сколько желая привлечь к себе внимание. Девушка знала, что ее изящная фигурка и округлые плечи вряд ли кого оставят равнодушным.

Красота требует жертв — это Сана усвоила твердо. Она усердно ухаживала за собой. Смазывалась специальным маслом для загара, после купания натиралась кремом. Каждый день Сана измеряла свою талию, и если обнаруживала, что полнеет, принималась усиленно заниматься гимнастикой, морить себя голодом до тех пор, пока не достигала нормы. И ничуть не смущалась, когда Адиля начинала подтрунивать над ней.

— Природе надо помогать, — посмеивалась девушка.

Сана сладко потянулась.

— Ах, как чудесно. Что за погода!

Лейла покосилась на Махмуда. Она была уверена, что брат не сводит с Саны глаз. Но Махмуд сидел, опустив руку в воду, и задумчиво смотрел на старые рыбацкие шхуны, вытащенные на песчаный берег. Шхун было много — целая флотилия. Почерневшие, рассохшиеся, они навечно нашли прибежище на берегу, словно покойники на кладбище.

Махмуд глубоко вздохнул. Он представил на минуту, как эти шхуны снова плывут по Нилу, блестя на солнце свежей краской. Какие же это покойники! Просто шхуны, подобно птицам, присели отдохнуть, чтобы затем с новыми силами продолжить свой путь. Стоит только спустить их на воду, и они двинутся вперед, разрезая носом речную гладь.

— Посмотри, Сана, вон на те старые шхуны! — окликнул Махмуд девушку.

Сана лениво откинула с лица платок, приподняла голову и, щурясь на солнце, посмотрела на берег. Шхуны как шхуны, ничего особенного.

Скоро они приехали в Джарбу. Народу здесь было видимо-невидимо. Одни купались, другие загорали, третьи просто сидели за столиками под зонтиками.