Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь

Ассам показал ей обратную сторону жизни, которой она раньше не знала, — грязную, отвратительную, подлую. И вот земля закачалась под ее ногами. Все иллюзии рассеялись. А брат не мог утешить и поддержать ее.

Махмуд в то время сам был на распутье. Трусость и предательство разрушили его собственные идеалы. Будто Махмуд ничего, кроме предательства, не видел! Разве незнакомо ему геройство людей, презиравших смерть? Он видел радость в глазах умиравшего мальчика, когда тот убедился, что лагерь англичан горит… Слышал возглас смертельно раненного устаза Мадбули: «Смерть колонизаторам!», с гранатой в руке бросившегося на врага. Земля содрогнулась от этого крика, и пламя взметнулось в небо, где занималась заря революции…

Поезд остановился. Хусейн взял чемодан и вышел.

Машина шла вдоль полей, затем свернула по направлению к Раас аль-Барр. Влажный, горячий воздух успокаивающе действовал на Хусейна.

В конце концов, какое моральное право он имеет упрекать других в слабости, когда сам чуть было не разрыдался, увидев пожар на улицах Каира. Он ведь тоже едва не пал духом, когда прекратились боевые действия в зоне канала. Его спасла вера, вера в свой народ. Он всегда ощущал связь с народом, и это придавало ему силы.

А Махмуд был одинок. И Лейла — тоже. Она ушла в себя, пытаясь отгородиться от внешнего мира. Стала цепляться за предрассудки, проповедуемые ее матерью, за устои и обычаи людей, которые окружали ее с детства и постоянно твердили: идя по проторенной дорожке, не встретишь большого счастья, зато обойдешь горе. Обычаи охраняют человека от зверя, который подкарауливает его на каждом шагу. И этот страшный зверь называется жизнь!

Кругом простиралась сухая, бесплодная, выжженная земля. Ни воды, ни зелени, а впереди гряда песчаных холмов. За этими холмами его ждали глаза Лейлы, печальные и влажные…

Лейла лежала на топчане под тентом и читала книгу. Махмуд окликнул ее:

— Лейла, посмотри, кто приехал!

Девушка растерянно улыбнулась.

— Ведь он, если не ошибаюсь, через две недели уезжает в Германию. Приехал, наверно, прощаться.

Губы девушки дрогнули.

— Ты можешь поздравить Лейлу, — сказал Махмуд Хусейну. — Она получила направление в университет.

— Поздравляю! — радостно воскликнул Хусейн.

Махмуд и Хусейн устроились на песке. Было жарко, солнце пекло во всю, Махмуд вошел в море. Хусейн, нерешительно взглянув на Лейлу, последовал за ним…

Лейла пересела в шезлонг и попыталась снова углубиться в чтение. Но это ей не удавалось. Мешали голоса мальчишек, шум прибоя, подкатывавшегося к ее ногам…

— Море — не твоя стихия! — сказал Махмуд.

— Это почему же? — спросил Хусейн.

— Ты ведь не плаваешь.

— Не плаваю? Это я не плаваю?!

Махмуд засмеялся. В этом он чувствовал свое превосходство над Хусейном.

— Конечно! А ну, плыви! Раз, два, три!

Высокая волна накрыла их с головой и чуть не перевернула Хусейна.

— Ну, ладно, хватит! Давай выходить!

Но Махмуд уже плыл и звал за собой друга. Хусейн вышел на берег. С волос его капала вода. Лейла молча протянула ему полотенце. Он сел на песок у ее ног.

— Вы сердитесь на меня? — спросил он.

Лейла опустила веки…

— Одно из двух — или сердитесь, или боитесь, — пошутил он.

— А почему я должна вас бояться?

— Да, серьезный вопрос! В самом деле, почему один человек боится другого? Либо потому, что ему могут причинить зло, либо…

Лейла искоса взглянула на него.

— Либо потому, что боится полюбить!

Лейла отвернулась. Высокие пенистые гребни набегали на берег и, шурша галькой, нехотя откатывались назад.

— Я никогда, видно, никого не полюблю… — тихо произнесла Лейла.

— Вы уверены в этом?

— Конечно!

— А я нет!

— Чего вы добиваетесь? — прямо спросила вдруг Лейла.

— Чтобы вы полюбили меня, — спокойно ответил Хусейн. — Я хочу, чтобы, однажды проснувшись, я узнал, что вы меня любите.

Лейла удивленно посмотрела на него и грустно улыбнулась.

— Чему вы улыбаетесь?

— О, если бы я могла быть такой оптимисткой, Хусейн!

— Не понимаю вас, — нахмурился юноша.

— Ну почему вы так уверены, что я однажды скажу вам «люблю»?

— Вот видите, вы уже и сказали, — обрадовался Хусейн.

Лейла растерялась.

— Вы ведь в самом деле только что сказали мне это, и говорили это и раньше, — засмеялся Хусейн.

— Нет, вы определенно сошли с ума! — махнула рукой девушка.

Но Хусейн решил не отступать.

— Ведь важно не то, что мы говорим, а то, что можно прочесть в наших глазах…