Латифа Aз-Зайят - Открытая дверь

Повернувшись к зеркалу, Джамиля заметила:

— Нет, все-таки слишком открыто, такой большой вырез…

Лейла ничего не ответила.

— Ваша Сида такая нахалка, — сказала она, продолжая мысль, которая владела ею. — Я хотела поговорить с Ассамом о Махмуде, а она торчит тут. Говорят — уходи, а она ни с места.

— Сида неравнодушна к Ассаму. Ведь она его подружка.

— Подружка? Как подружка? — переспросила Лейла.

Джамиля покровительственно произнесла:

— Ты, Лейла, совсем наивная… Каждый неженатый молодой человек вынужден это делать… Какой же он мужчина иначе?

Джамиля собрала волосы на затылке и подняла их вверх. Краем глаза она наблюдала, какое впечатление произвели ее слова на Лейлу. Глядя на ее недоумевающее лицо, Джамиля разразилась хохотом.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Лейла, — продолжала она уже с грустью. — Ты думаешь о том вечере… О вечере моей помолвки… Я тогда застала их в кухне… Вошла, чтобы взять горячей воды, зажгла свет — и тут же погасила. Но молчала, чтобы не расстраивать мать…

Лейла встала.

— Ты куда? — спросила Джамиля.

— Пойду… — с трудом выдавила из себя Лейла.

Джамиля укоризненно воскликнула:

— Я понимаю. Тебе не нравится мое платье… Но почему, Лейла? Оно такое красивое! На него ушло больше семи метров, Ты только посмотри…

Джамиля вышла на середину комнаты и несколько раз повернулась на каблучках.

Комната закружилась в глазах Лейлы. Ей показалось, что потолок и пол поменялись местами, стены покачнулись…

— Ну, говори! Видела ли ты что-нибудь подобное? Даже в кино, наверное, не видела!

Не взглянув на платье, Лейла пробормотала:

— Слишком открыто, слишком…

— Ты говоришь про вырез?

— Нет, про все… Ты в нем будто голая…

Джамиля надела болеро, дополнявшее платье.

— А так лучше, старушка? — улыбаясь, спросила она.

Лейла безнадежно покачала головой и ответила почти шепотом:

— Это бесполезно… Все открыто… Ты голая, Джамиля…

Джамиля удивленно посмотрела на Лейлу и вскрикнула. Лицо Лейлы было белое как мел. Она непрерывно оттягивала ворот своего платья.

— Что с тобой, Лейла?

— Ничего.

— Я позову маму…

— Не зови никого, — еле слышно ответила Лейла. — У меня живот разболелся.

— Дать тебе чаю?

Лейла кивнула. Джамиля бросилась в кухню.

Лейла на цыпочках подошла к двери и тихонько выскользнула из квартиры.

Лифт прошел мимо снизу вверх. Она проводила глазами спускающийся противовес. Лейлу, словно магнитом, тоже тянуло вниз. Она почти легла на перила. Руки стали слабеть…

— Лейла! — услышала она сзади себя.

Джамиля схватила ее за плечо.

— Лейла! Ты с ума сошла!

Лейла молчала. Она вдруг ощутила озноб…

— Не оставляй меня, Джамиля, — попросила она.

Когда они вошли в гостиную, Ассам разговаривал с Махмудом. Лейла хотела незаметно проскользнуть в свою комнату, но Махмуд окликнул ее.

— В городе пожар, ты знаешь? — спросил он Лейлу.

— Да, знаю, пожар… — машинально повторила она, чувствуя, что на нее кто-то смотрит…

И вдруг до Лейлы дошло значение этих слов.

— Пожар? Что горит? Где? — испуганно воскликнула она.

— Они подожгли кинотеатры на улице Фуад. Весь город горит, — произнес Махмуд.

— Подожгли город? Зачем? Зачем они это сделали? — В голосе Лейлы стояли слезы.

Махмуд будто не слышал сестры. Джамиля безразлично сидела на краешке тахты, все время помня о своем новом платье.

Ассам тоже молчал. Ответил Лейле Хусейн:

— Люди вышли, чтобы выразить протест против резни в Исмаилии. А королевский дворец и реакционеры, пользуясь благоприятным моментом, решили расправиться с ними.

Махмуд дрожащими пальцами размял сигарету.

— Это предательство. Мы его чувствовали и там, на канале. Пожар — это тоже дело их рук, их последнее слово… Это значит конец всему, за что мы сражались на канале… Это конец!

Лейла положила голову на стол. В большом зеркале отражались красные лучи. Что это — закат или пламя? Она смотрела на алые отблески… В зеркале плясали языки пламени. Они притягивали, зачаровывали девушку. Как будто издали она слышала голос Хусейна:

— Нет, Исмаилия не сдастся! Город станет военным лагерем. Он будет бороться до конца. Конечно, и там найдутся капитулянты, которые захотят поднять белый флаг, но большинство умрут, но не сдадутся!

— А что толку? — спросил Махмуд. — Что толку проливать напрасно кровь?

Лейла оттянула ворот платья, словно он душил ее. Глаза ее не отрывались от зеркала… Кровь и пламя. Она мечется между кровью и пламенем, ощупью ищет дорогу, пытается спастись… Кровь окружает ее, кровь и пламя…