Эмманюэль Роблес - Это называется зарей

— Ты останешься здесь. Я принесу тебе поесть. Потом подумаем, что делать. Сейчас для тебя главное отдохнуть и не попасть в руки полиции. А там посмотрим.

— Я совершенно случайно оказался у «Палермо», — торопливо проговорил Сандро.

— Ладно. Только не шуми. И не показывайся. Об остальном подумаем позже.

Сандро провел рукой по губам и прошептал:

— Это так трудно объяснить. Люди любят друг друга и умирают. Все это…

Он неопределенно махнул рукой и тяжело опустился на кровать.

Совсем рядом подал сигнал какой-то пароход. Его гудки ударились в небесный свод и, словно отскочив, эхом отозвался вдали. Сандро замер, прислушиваясь со странным вниманием, словно то был таинственный сигнал, адресованный только ему. Затем лег на матрас и закрыл глаза.

Когда, собираясь идти к Фазаро, Валерио вышел из дому, ему показалось, что старая Дельфина провожает его взглядом из окна кухни. Она явилась за четверть часа до его ухода и вскрикнула от удивления, увидев, что доктор сам приготовил себе завтрак, вскипятил молоко… «Надо быть с ней поосторожнее. Только бы Сандро сидел спокойно! В мое отсутствие она наверняка всюду сует свой нос!» У него было такое ощущение, будто его понесла лошадь, пустившаяся галопом по полям, со всех сторон окруженным пропастью, а он не может ни остановиться, ни направить ее. «Посмотрим, чем все это кончится». Сквозь великолепные кучевые облака молочной белизны, похожие на гигантские порции мороженого, проглянуло солнце. Над склонами холмов поднимался пар, обнажая чередующиеся полосы зеленых и красных участков, омытых недавним дождем. Навстречу Валерио шли люди, спускавшиеся к рынку. «Люди любят друг друга и умирают! Любят и умирают!» Голос Сандро преследовал его, настойчивый, жалобный. Кто-то, проходя мимо, поздоровался с ним, он машинально ответил, даже не пытаясь вспомнить, кто это. Идти к Фазаро ему было неприятно. Валерио опасался предстоящей встречи. «От этого типа трудно что-нибудь утаить. Надо быть начеку». Он знал, что не стоит особо полагаться на свое умение скрытничать. Дойдя до полицейского участка, он принял решение внимательно следить за своими словами и поведением. И все-таки немного нервничал. «Постараюсь уйти как можно скорее!» Но именно это могло показаться подозрительным. Ему подумалось, что после целой ночи напрасных поисков под дождем настроение у полицейских должно быть прескверное. «Сейчас увидим». Он пошел вдоль ограды маленького садика, окружавшего здание, и увидел море, кусок мола, красную трубу буксирного судна и длинные ряды волн, с яростью устремлявшихся к волнорезам и разбившихся об их массу, вздымая к небу высокие снопы пены.

Как только он вошел, его тут же проводили в кабинет главного инспектора Фазаро.

— Садитесь, доктор, прошу вас.

На столе Валерио сразу увидел люгер, лежавший рядом со стопкой папок.

— Вы читали утреннюю газету? — любезно спросил инспектор.

— Нет.

— Там опубликован краткий отчет об этом деле. Но я дожидаюсь вечерних газет из Неаполя. Уж эти-то, по своему обыкновению, состряпают из этой истории целый роман.

Он улыбнулся. Он так и не снял бежевого плаща. От него слегка пахло лавандой. На нем был довольно яркий галстук, желтый в тонкую черную полоску, и Валерио обратил внимание на его ухоженные руки, ухоженные, но тем не менее сильные, нервные, с короткими пальцами.

— Почти вся первая страница посвящена сегодня международной обстановке.

Он с презрением щелкнул по утренней кальярской газете. Возможно, он сожалел, что убийству Гордзоне не отвели места побольше.

— Война, доктор. А вы в нее верите, в эту войну?

Наклонившись над письменным столом, он глядел на Валерио, слегка вытянув вперед голову, словно придавал его ответу большое значение. Его тщательно причесанные волосы блестели. Он походил на светского танцора, привыкшего очаровывать богатых старых дам в дансингах на модных пляжах. Валерио держался настороже. Этот парень был умен и отлично владел своим ремеслом. Он, должно быть, умел вытягивать признания у людей, которых допрашивал, не повышая тона, не раздражаясь и не угрожая, все с тем же привычно приветливым видом. «Подумать только, ведь он, возможно, знает, что Сандро прячется у меня, и просто разыгрывает комедию!» Валерио, однако, не стал поддаваться этой мысли и спокойно ответил:

— Прежде всего, мне кажется, что сейчас на этот счет ведется умелая кампания в прессе, умелая и хорошо продуманная.