Галина Лифщиц - Хозяйка музея

– И потом… – продолжала Лена начатый монолог. – Потом… Он чем-то неуловимо похож на Славика. Я сразу заметила, как только он побрился – вылитый Славик. И вещи у него вокруг кровати разбросаны…

Маня захохотала по-разбойничьи.

– Ну, ты, я вижу, уже пригляделась своим зорким оком. Все заприметила. И что? Сердце твое разобьется от брошенной на пол рубашки? Или носка? А на Славика что похож… Так Славик красивый мужик. И очень приличный человек. Чем плохо-то тебе?

– Мне не плохо. Я просто… просто… мечтать не хочу, поняла? Это тебе легко рассуждать. Ты замужем, ты в теме. А я отвыкла. От всего.

– Ну, так привыкнешь. Не фырчи только. Два человека просто так на лесной тропке не встречаются. Тебе судьба подарок делает, а ты отворачиваешься. Брезгуешь.

– Я не брезгую. Не брезгую! Но столько всего… Мне бы Риточку устроить. О ней сердце болит.

– И у меня о Ритке болит. И о Свене болит. Сидят холостые, – согласилась Маня, – и фиг устроишь. Слушай, а может, Доменик этот на Ритку западет? Как думаешь?

– Не-а. Не думаю. Доменик вообще не по этой части. Он какой-то… не знаю даже как сказать… Асексуальный, что ли… Нет в нем плотского начала. Хотя человек интересный. С юмором, знающий. Но вот бывают такие поздние дети… Умненькие. Совсем домашние. При маме-папе. И ничего им больше не нужно… Ну, ты ж его видела сама по телеку.

– Видела. Вполне симпатичный. А так… кто его знает. Но – вдруг? Свен мой, как сюда рвался, все собирался на русской жениться. А теперь раздумал. Говорит, все корыстные и продажные. Переубеждаю его, как могу, не верит. Приводит примеры женатых друзей. Ни одной надежной семьи. Катастрофа. Чуть что не так, шантажируют детьми, что отнимут, не дадут общаться… Что происходит, смотреть страшно.

– Ну вот, а я о чем! И ты меня еще сватаешь. Верить сейчас чужим страшно. Верить – это подставляться.

– А как же ты ему картины доверила? И он тебе ключи от дома и сейфа вручил? Как же? Если никому не верить, то и жить тогда будет совсем невозможно. Хватить трусить. Живи! Я и сыну говорю: живи. Ну хорошо, корыстная попадется. Но сначала-то тебе будет хорошо. А если всего бояться, то это будет никак. Безвоздушное пространство.

– Ничего не безвоздушное! У меня работа. Картины. У меня душевный покой. И что? Начать думать о совсем чужом человеке? Страдать? Я уже не маленькая. У меня сердце разобьется. И вообще, сейчас у нас другие проблемы. Сейчас человеку тюрьмой грозят… Я не могу на части рваться… Да потом мне никто ничего не предлагал. И что он предложит? Переспать в своей избе на лоне природы? Приезжать и пересыпать… Ах какая красота! Такая у меня полная жизнь начнется – все обзавидуются.

Лена укоризненно глянула в сторону сестры, чтоб убедиться в ее понимании.

Манька безмятежно спала.

Тьфу! Только зря воздух сотрясала. Никому ничего не доказала. Даже сестру ее доводы убаюкали. И только.

Значит, такие доводы. Дурацкие. Потому что сейчас, перед тем как заснуть, она собиралась думать о Лешем. Ничего особенного. Не о встрече мечтать. Не о любви. Просто вспоминать и вспоминать. Как она увидела лошадку с дедом. Как дед подсаживал ее в тележку. Как интересовался, давно ли она мылась, бедная бабка. И как потом… Как потом он вышел – без бороды… Такой, что сердце упало. И еще – как они ехали на «мерине». И она спала. И было ей так хорошо, как никогда. Так спокойно, уютно…

Лена укуталась в одеяло и уснула.

Утром пришло решение.

Выбросить все из головы – раз.

Думать только о проблеме с музеем – два.

Она не одинока. У нее есть Риточка – это три.

И ставим жирную точку, стирая знак вопроса.

А случай в лесу, правда, удивительный. Вот и вспоминать Лена обо всем этом будет, как о чуде. Это чудо произошло вовсе не ради нее, а ради спасения картин. Разве это неясно?

Однако Алексей как ни в чем не бывало заехал к ней на работу. Собственной персоной. Доложил о делах. Рассказал, что адвокат звонил. Спокойный. Сказал, все будет хорошо. Он зря обычно не обещает, а тут уверен был почему-то. Договор заключил с подзащитным. То есть дела идут.

– Ну что? Поедем отсюда? – как о чем-то давно решенном спросил Леший.

– Куда? – оторопела Лена.

– Ко мне. В избу. Тут же дышать нечем. А дела все сделаны. Я уже видеокамеры купил, установку заказал. Гошка туда едет. Ты отчет о командировке составила. Что еще?

– То есть как что еще? Я вообще-то работаю. Каждый день. У меня дела.

– Но ты же можешь у меня работать!

– О чем ты? Кем? Конюхом?