Энн Ветемаа - О головах

БЕРТА.Водяная собака. Это папашино детище. (Задумывается, извиняющимся тоном.) Знаете, кажется, я не сказала ему, что вы из протестующих. К ним он выходит более охотно. (Снимает крышку-колпачок с трубки, которая проходит сквозь стену, и что-то говорит в трубку.) Что? Хорошо… (Гостям.) Папаша никогда не снимает телефонной трубки. Ему без конца названивают разные министры. Он сказал, что прочитает еще две странички Кафки и придет.

ЮНОША.Кафки?

БЕРТА.Да. Это успокаивает его. Он должен побыстрей побороть тоску. Папаша только что явился с похорон. У него такое нежное сердце. (Ироничная реакция гостей.) Хоронили его бывшую сослуживицу. Мирабилию Хангман — может, слышали?

ДЕВУШКА (с ужасом). Эту садистку, которая вырастила в банке живую человеческую голову!

БЕРТА.Ну, в банке не очень-то вырастишь — в ней только можно некоторое время продержать голову в живом виде. Да, в свое время из-за этого вышел крупный скандал, — люди боязливы, как дети. Мирабилии пришлось целых три года отсидеть в тюрьме.

ЮНОША (гневно). Только три года! Ее следовало бы…

ЮНОША и ДЕВУШКА (хором). … Казнить!

БЕРТА (поверх очков, весело). Вы никак из «Общества охраны святости жизни»? Они самые отчаянные, всегда требуют казни.

ЮНОША.Это ирония?

БЕРТА.Какая тут ирония… Они требуют вполне серьезно, без всякой иронии. (Стучат. Входят два ГРУЗЧИКА-ПОСЫЛЬНЫХ, устанавливают на пол ящик, из которого доносится странное мычание.)

I ГРУЗЧИК.Подарок Лондонского Королевского Института Хирургии и Генетики. (Грузчики смотрят на ящик с опаской, торопливо уходят.)

БЕРТА.В прихожей на столе красный чемодан. Там у нас деньги. Возьмите сами, сколько знаете… (Заинтересованно приближается к ящику. Тихое мычание. Юноша и Девушка отстраняются, Берта невозмутимо заглядывает в щелку.) Ой, ребята, какая прелесть! Теленок с двумя головами. (Открывает ящик.) Нет, у него и третья голова! Только чуть поменьше и без глаз. (Погладив теленка по третьей голове, закрывает крышку.)

ДЕВУШКА.Фу, какой урод! (Чуть не плача.) Как они только смеют!

БЕРТА.Отошлем его наверх в виварий. (Нажимает на кнопку в стене. Сверху опускается крюк, она ловко поддевает им веревку.) Вира! (Ящик поднимается вверх и исчезает, чуть не задев люстру. Снова слышится вой водяной собаки.) Красиво воет… Когда папаша заводит Шопена, Бонифаций всегда воет и хочет вылезти из аквариума. Биологию-то вы хоть знаете?

ЮНОША(с достоинством). Не забывайте, что мы активисты «Общества охраны святости жизни». Все члены нашего общества знают и любят биологию.

БЕРТА.Ну, тогда вы поймете… Это — собака с жабрами. Самое прекрасное творение папашиных дней молодости. (С легкостью.) Экзоэмбриологический первенец дигиталис-мутагенизации диффузной хромосомотрансплантации. (Смятение молодых людей.) На редкость преданное животное. (На лестнице неслышно появился папаша АБРАХАМ. Это невысокий мужчина лет 60, с приятными манерами. Он носит мягкую домашнюю куртку с кушаком. На рукаве траурная повязка, на шее — шарф, на ногах — экзотические мокасины.)

АБРАХАМ.Я приветствую вас в моем доме, мои юные друзья! Добро пожаловать! (Спускается по лестнице, прикрепляя к рукаву вторую траурную повязку.)

БЕРТА.Еще кто-то?

АБРАХАМ.Феликс скончался… Жизнь так жестока. Сначала Мирабилия, теперь Феликс.

БЕРТА.Да, уж больно он был интеллигентный…

АБРАХАМ.Самоубийство.

БЕРТА (обращаясь к молодым людям). Феликс… вначале он был человекообразной обезьяной. Папаша постепенно пересаживал ему человеческие органы. Мы как раз бились над его мозгом — хотели превратить Феликса в человека. Видно, он разгадал наши планы… Потому что в последнее время он впал в меланхолию.

АБРАХАМ.Мы возлагали на Феликса большие надежды. Он уже умел логарифмировать.

БЕРТА.Перед смертью мы бессильны.

АБРАХАМ.А теперь, дорогие друзья, я к вашим услугам. Я весь — внимание.

ЮНОША.Никакие мы не «дорогие друзья».

АБРАХАМ.Ну, все-таки. Эти ваши бумажки вносят в мою жизнь приятное разнообразие. Они так далеки от реальности. Налей-ка нам чайку, мама!

ДЕВУШКА.Мы пришли не чаи распивать!