Константин Семёнов - Грозненские миражи

— Папа! — закричал Игорёк. — Не надо, папа! Папа!

Павел посмотрел на сына, на разбитые в кровь костяшки пальцев, снова на Игорька. Резко выдохнул, приложил к руке платок, другой потрепал сына по голове.

— Всё! Всё нормально, сынок.

— Папа! А как же мы теперь? Что теперь будет?

— Нормально всё будет, — уверенно сказал Павел. — Дядя Руслан их найдёт. Обязательно найдёт, не волнуйся! Игорь, ты иди к себе: нам тут поговорить надо. Нет, нельзя, иди спать! Игорь!

— Муха, — наклонился Павел к Виктору, когда за сыном закрылась дверь. — Муха, очнись! Кто это, откуда взялись? Как узнали про деньги?

Виктор открыл один глаз. Видно было плохо: Пашкино лицо расплывалось, в воздухе плавали и извивались какие-то мерзкие амёбы.

— Муха! Ты меня слышишь?

Он кивнул, переждал, пока уляжется всколыхнувшаяся в затылке боль, поднял с пола полусгоревшую фотографию.

— Они Наташку жгли… — выдавил Виктор. — Я не хотел. Я бы не сказал, Тапа, я бы никогда не сказал, но они… Они бы и Наташку убили, и Петю. Видишь, как они их жгли?

Он смотрел на Павла лихорадочным взглядом, по щеке, цепляясь за двухдневную щетину, ползли слёзы.

— Я тебя предал, Тапа…предал.

— Господи! — сказал Павел. — Ладно, давай вставать. На кухне бинты есть, йод. Пошли, я тебе помогу.

Утром Виктор встал рано. Рука опухла и дёргала, голова тоже болела, но уже не так. Павел сидел на кухне перед почти пустой бутылкой водки, под потолком плавал сизый дым. Переполненная пепельница уже не вмещала окурки, и они валялись везде: на столе, на полу.

— Иди, выпьем, Муха! — позвал Пашка. — Помянем мечты.

Виктор осторожно выцедил разбитыми губами водку, закурил. Голова сразу закружилась.

— Как это у тебя вечно получается, Муха? — спросил Павел, следя за кольцами дыма. — С детства.

— Тапа! Я бы не сказал, но… Они бы меня убили. Я не из-за себя, пойми, даже не из-за Светы. Я из-за Наташки с Петей. Как бы они одни?

— Муха, — удивлённо повернулся к нему Павел. — Но у меня же тоже есть сын.

— У тебя один…

— Что? Что ты сказал?

— У тебя один. Один, а у меня двое.

— Ты что, пьян? — сузил глаза Павел. — Или голову повредили?

— Нет, — сказал Виктор, не сводя с него лихорадочного взгляда. — Двое больше, чем один, я не виноват, что у меня двое. Мы же для них живём, Тапа! Было бы у тебя тоже двое, я бы никогда не сказал. Клянусь! Никогда…

— Уходи!

— Что?

— Пошёл в жопу, Муха!

— Подожди! — заторопился Виктор. — Ты же всё рано выкарабкаешься…. И ещё Кулёк велел тебе предать…

— Уходи! — тихо сказал Павел, закрыв глаза. — Я не хочу тебя больше видеть. Никогда.

Лучше бы он закричал. Лучше бы он его ударил.

Виктор Андреевич помотал головой, отгоняя многолетний дурман, протёр глаза и снова, уже в пятый раз, прочитал короткий текст. Одна строчка: «Привет, Муха! Рад, что тебя нашёл. Дай номер твоего сотового. Теперь уже скоро))». И больше ни слова.

Затем нажал «Ответить», набил, путаясь в цифрах, номер своего телефона и отправил письмо. Вытащил сигарету, покрутил в руках, бросил на стол. Потянулся, откинулся в кресле и прикрыл глаза. На лицо медленно выползла довольная, какой уже не было много лет, улыбка.

Мерседес, моргая мигалкой, пронёсся мимо еле ползущих машин и остановился перед светофором; в кармане коротко промурлыкало. Кулеев достал телефон, недоумённо поглядел на экран: СМСки ему приходили редко. Достал из другого кармана очки, разглядел отправителя и на миг застыл. Последний раз этот номер оживал лет пять назад. Валентин прочитал сообщение, секунду подумал и решительно нажал на вызов.

— Алло, — отозвалось за тысячу километров. — Привет, топ-менеджер! Говорить можешь?

— Могу, раз звоню, — засмеялся Валентин. — Рад тебя слышать, Муха! Что-нибудь случилось?

Даже сквозь пространство стало слышно, как на той стороне напряглись и Кулеев тут же, не дожидаясь ответа, мягко сказал.

— Ладно, Муха, не обижайся. Я, правда, рад, просто задолбали уже: как будто я всем должен.

— Я не обижаюсь, — голос Виктора говорил об обратном. — Просто… Что тебе могут позвонить просто так, ты не предполагаешь? Даже я. А если Тапик?

— Что?! — вскрикнул вице-президент, увидел в зеркальце удивлённый взгляд шофёра и понизил голос. — Что?

— Пашка появился.

Горло сжало удавкой. Кулеев замолчал, слушая, как на той стороне напряжённо дышит в микрофон его давний друг. Машина свернула к величественному зданию офиса, нырнула по пандусу в подземную стоянку; шофёр вышел и деликатно застыл у задней двери. Валентин Сергеевич молчал.