Джоди Пиколт - Чужое сердце

Глядя, как Шэй снова поднимается на свидетельскую трибуну, я вспомнила дрожь, которая обуяла меня в шестом классе. Тогда я, пусть ненадолго, стала частью тусовки, стала популярной. Публика ждала очередного взрыва эмоций, но Шэй сохранял спокойствие и говорил подчеркнуто вежливо и тихо. Обмотанный тройной цепью, он хромая взобрался на трибуну и ни на кого не глядя смирно ждал, пока я начну задавать ему загодя отрепетированные вопросы. Я же прикидывала, кто несет ответственность за это преображение в добропорядочного истца: тот, кем он хотел стать, или та, кем стала я.

– Шэй, – начала я, – что бы вы хотели сообщить суду?

Он воздел глаза к потолку, как будто ожидал, что нужные слова посыплются вниз, как снег.

– Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение и узникам открытие темницы, – пробормотал он.

– Аминь, – сказала женщина из задних рядов.

Признаюсь честно: когда я говорила Шэю, что у него осталась последняя попытка изменить решение суда, я имела в виду нечто другое. Как на мой вкус, благоговейные тексты в его устах звучали ничуть не лучше, чем диатрибы в адрес организованной религии. Но, возможно, Шэй был умнее меня, потому как стоило ему процитировать Библию – и судья поджал губы.

– Это из Библии, мистер Борн?

– Не знаю, – ответил Шэй. – Я не помню.

Крохотный бумажный самолетик, коснувшись моего плеча, плавно спикировал мне на колени. Это оказалась второпях набросанная записка от отца Майкла.

– Да, Ваша честь, – быстро нашлась я. – Из Библии.

– Пристав, – сказал судья Хейг, – принесите мне Библию. – Он начал листать пожелтевшие страницы. – А вы случайно не подскажете страницу, мисс Блум?

Я не знала, когда Шэй Борн мог читать Священное Писание и читал ли он его вообще. Может, он услышал эти слова от священника, может – от самого Бога. Может, из всего Ветхого Завета он знал только эту строчку. Однако каким-то образом ему удалось завладеть вниманием судьи Хейга, который, вместо того чтобы списать моего клиента со счетов, сейчас водил пальцем по строкам Библии, будто она была напечатана на азбуке Брайля.

Я встала и, вооруженная подсказкой отца Майкла, ответила:

– Глава шестидесятая из Книги Пророка Исайи, Ваша честь.

В обеденный перерыв я поехала к себе в офис. Не потому, что придерживалась незыблемых этических правил (хотя у меня, помимо Шэя, было еще шестнадцать поточных дел, босс позволил мне отложить их в самый долгий ящик), а потому что мне необходимо было вырваться из здания суда. Когда я вошла, секретарша удивленно заморгала:

– А вы разве не должны…

– Должна! – рявкнула я, направляясь к своему столу через лабиринт шкафов.

Я не знала, как повлияет на судью выходка Шэя. Я, возможно, уже проиграла это дело, еще до того как защита представила своих свидетелей. Знала я лишь следующее: за последние три недели я ни одной ночи нормально не спала, корм для Оливера закончился, а прической моей можно было пугать детвору. Я провела руками по изможденному лицу – и тут же поняла, что, должно быть, размазала тушь.

Вздохнув, я покосилась на гору бумаг, скопившихся на столе в мое отсутствие. Там была апелляция на имя Верховного Суда, поданная адвокатами скинхеда, который белой краской написал слово «чучмек» возле дома своего босса-пакистанца, уволившего его за пьянство на рабочем месте. Там были исследования на тему, почему в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году, в эпоху сенатора Маккарти, в Клятву верности добавили слова «под Богом». Там было множество писем, половину которых написали отчаявшиеся беззащитные жертвы, а половину – консерваторы правых взглядов, обвинявшие АОЗГС в очернении светлого образа простых белых христиан.

Одно письмо выскользнуло из рук и приземлилось мне на колени – это был чистый конверт с адресом тюрьмы штата Нью-Хэмпшир. Внутри оказался лист со свежей печатью.

Приглашение на казнь Исайи Борна. В этот список, помимо меня, вошли также: генеральный прокурор, губернатор, прокурор, выступавший на стороне обвинения еще одиннадцать лет назад, отец Майкл и еще несколько человек, чьих имен я не знала. Согласно закону на казни должно присутствовать определенное количество человек со стороны заключенного и со стороны жертвы. В этом организация казни напоминала организацию свадьбы. И как в свадебном приглашении, там содержался телефонный номер, по которому нужно было подтвердить свое присутствие.