Росс Кинг - Домино

Тристано мог бы и согласиться, так как щекочущее прикосновение пальцев ее ног было довольно приятным. Раболепная поза, однако, позволила ему заглянуть за маску, и, увидев там рябой подбородок со следами синевы (скрыть их не смогли ни острейшая бритва, ни толстый слой свинцовой пудры), он содрогнулся и вывернулся из пространства, ограниченного пастушеским посохом. Отвоевывая себе свободу, Тристано наткнулся спиной на украшенные оборками юбки какой-то дамы, и та с визгом упала на него. Когда он помог даме встать на ноги (пастушка тем временем исчезла), та уверила Тристано, что ничуть не пострадала, приняла извинения и протянула ему шляпу с перьями (головной убор в суматохе с него свалился и криво сел на голову этой самой дамы). Дама заметила добродушно, что шляпа неплохо сочетается с ее костюмом, поскольку она тоже была наряжена в стиле Ван Дейка: высокий кружевной воротник, верхние юбки в рюшах, разрезные рукава с искусственными цветами и маленькими розовыми ленточками.

— А вот, signore, — произнесла она с очаровательным смехом, — если бы на вас была меховая шляпа гусара…

Они вместе выпили пунша, и дама, до тех пор милая и скромная, шепнула:

— Идемте… я знаю место. Наверх, signore. — Она потянула его за руку. — Прошу вас, пойдем.

Она рывками повела его по лестнице и не ослабила хватки даже после второго марша, где Тристано; и без того не особенно сопротивлявшийся, окончательно покорился. Упираться его заставило не воспоминание о пастушке, а скорее вид римского центуриона, который откровенно сопровождал их взглядом, когда они с дамой спешили по стертым терракотовым плиткам огромного portego.

— Туда, — распорядилась дама, заведя Тристано за угол и указывая на дверь слева. — Быстрее.

Даме удалось скрыться в самый последний момент: едва она, придерживая руками свой костюм (ей не хватило времени, чтобы надеть его — ни через ноги, ни через голову), выскользнула в дверь, как туда вошел еще один мужчина. Тристано, тоже в неглиже, отказался от идеи нырнуть под кровать с балдахином, натянул только что снятые штаны и кафтан и в последнюю секунду выскользнул на балкон. Заслышав на лестнице шаги, Тристано склонялся к тому, чтобы остаться в постели, потому что они были бы не первой и не последней парой, застигнутой в таком положении, тем более во время маскарада. Пусть даже посторонний войдет в комнату, он тут же удалится, бормоча извинения. Кроме того, даже не видя лица дамы, все так же скрытого маской, Тристано успел уже запустить руку в ее распущенный корсет и понял, что она не из тех, кого можно покинуть так просто, без сожаления. Поэтому при первом стуке каблуков он лишь нагнулся и коснулся губами неглубокой ложбинки на груди, всколыхнувшейся от испуга.

— Кто-то идет…

— Миледи, — пробормотал он с упреком, возобновляя любовный контакт губ с грудью. На точке схождения этих нежных округлостей Тристано приметил странное созвездие родинок, похожее на букву W. Кассиопея, подумал он. Распуская шнуровки корсета и обнажая грудь, он припадал к ней все более страстными поцелуями.

Однако дама по неизвестной причине не желала подвергать риску свою репутацию. Пока Тристано сражался со складками и застежками ее костюма, она, казалось, не переставала прислушиваться к шагам, которые очень скоро подобрались к самой двери. Несомненно, страсть, заставившая ее марш за маршем волочить кавалера по лестнице, иссякла в тот миг, когда они оба оказались под балдахином. Быть может, это приближался ее супруг — необузданный ревнивец. Может, центурион? Да… после бегства дамы Тристано ожидал увидеть в дверном проеме шлем с забралом, но как же он был удивлен, когда в треугольнике света показалась отделанная мехом шляпа гусара. Он подумывал отступить в глубь комнаты и дать о себе знать, поскольку дама благополучно удалилась и скрываться уже не было смысла. Однако по тому, как держалась дама, Тристано заподозрил, что она боится не только за свое доброе имя, и счел разумным оставаться на балконе, полуголым и дрожащим. Он молча прятался в тени, даже когда гусар подошел так близко, что можно было протянуть руку и ущипнуть его за нос.

С появлением черного домино, в котором Тристано узнал графа, бегство сделалось совсем невозможным. Тристано, разумеется, был с графом хорошо знаком. Кто, как вы думаете, привез его в Венецию и впервые определил на местную сцену? Граф Провенцале происходил из древней неаполитанской фамилии, о богатстве которой ходили легенды даже в Венеции. Но даже в самой торжественной обстановке он напоминал Тристано зверя с мощной грудью, который ревет и топчется возле норы, где виднеются задние ноги добычи. Зачем он уединился здесь с гусаром, спрашивал себя Тристано. Граф, разумеется, был большим любострастником, но подобных вкусов за ним раньше не замечалось…