Хуан Онетти - Манящая бездна ада. Повести и рассказы

Машины остановились, Бальди пересек улицу; задумавшись, он продолжал свой путь по направлению к площади. Корзина с цветами на тротуаре напомнила резную изгородь в парке «Палермо», поцелуи среди жасминов этой ночью… Головка с распущенными волосами, упавшая ему на плечо. Еще один торопливый поцелуй на прощание — сладкая нежность губ, бездонный взгляд горящих глаз… И сегодня вечером снова, сегодня вечером! Он вдруг почувствовал себя бесконечно счастливым, ощутил это столь явственно, что даже замедлил шаг, почти остановился, словно счастье могло идти рядом — стройное и быстрое, в легком движении пересекающее площадь…

Бальди улыбнулся трепещущей струе фонтана. Поравнявшись с мраморной фигурой спящей девушки, бросил монету нищему, безмолвно стоящему рядом. Бальди вдруг неудержимо захотелось погладить по головке какого-нибудь малыша. Но дети играли поодаль, бегая по ровной прямоугольной площадке, посыпанной розоватым щебнем. Ему оставалось лишь повернуться к ним и вздохнуть полной грудью; у его ног, из-под решетки подземного туннеля, струился теплый воздух.

Бальди двинулся дальше, представляя себе, как Нен е в порыве благодарной нежности мягко прикоснется к его руке, когда он признается ей, какое неизъяснимое блаженство испытывает рядом с нею, столь глубокое и острое, что на время ему необходимо исчезнуть: к такому счастью надо привыкнуть. Бальди погрузился в мечты о создании Академии счастья, его воображение рисовало великолепное здание: воздушный замок из стекла, над утопающим в зелени городом, а вокруг — отливающие никелем колонны, за ними бары и рестораны, музыканты, расположившиеся неподалеку от золотой полосы пляжа, и множество ярких, непременно розового цвета афиш, с которых игриво смотрят на тебя опьяненные весельем женские глаза… И тут Бальди заметил, что справа по-прежнему идет та странная блондинка. Он обернулся и посмотрел на нее.

Маленькая, в длинном, оливкового цвета плаще, туго перетянутом по талии, что портило ее фигуру; руки в карманах, на шее из-под воротничка рубашки спортивного покроя — огромный красный бант, широкие концы которого ниспадают на грудь. Она шла не спеша, и полы ее плаща бились о колени, хлопая, как парусина под порывами ветра. Пшеничные пряди волос выбивались из-под шляпки. Тонкий, изящный профиль и блестящие глаза, в которых отражались все огни города. Странный облик маленькой хрупкой фигурке придавали высокие каблуки — такие высокие, что молодой женщине приходилось двигаться медленно, с некоей величавой грацией, и стук каблучков по асфальту был четок и ритмичен, словно ход часов. Будто пытаясь отбросить грустные мысли, она порывисто поворачивалась, устремляя на Бальди изучающий взгляд и вновь обращая его вдаль. Два, три, пять мимолетных взглядов…

Вдруг рядом с нею возник приземистый толстяк с длинными темными усами. Подойдя вплотную, он стал что-то нашептывать ей на ухо, и рот его кривился в ухмылке; толстяк не отставал ни на шаг, преследуя молодую женщину и бормоча что-то невнятное, когда она отворачивалась и ускоряла шаг, чтобы отделаться от него.

Бальди улыбнулся и скользнул взглядом по циферблату часов на фасаде высокого здания. Уже четверть девятого. Его давно ждет мягкий, шелковистый помазок в салоне парикмахерской, синий костюм дома, зал ресторана… Так или иначе, к половине десятого он должен успеть добраться до парка «Палермо». Быстрым движением застегнув куртку, он ускорил шаг и приблизился к странной паре. Темная щетина придавала ему мрачноватый, решительный вид; глубоко вздохнув, сжав кулаки, Бальди угрожающе подался вперед. Усатый мужчина уставился на него и, быстро оценив ситуацию, перевел взгляд на противоположную сторону площади, всем своим видом показывая, что там его что-то заинтересовало. Он молча отошел, не спеша направился к деревянной скамейке и опустился на нее со вздохом облегчения. Бальди услышал, как мужчина равнодушно начал насвистывать веселую мелодию детской песенки.

И вот эта женщина совсем рядом — ее большие голубые глаза устремлены на него, нервное дрожание губ в улыбке и неуверенное:

— О, спасибо… Благодарю вас, сеньор…

Он почувствовал излучаемый ею намек на то, что она готова откликнуться, полностью подчиниться его желаниям. Бальди сжал губы и, не называя своего имени, просто вежливо коснулся края шляпы.

— О, благодарю, благодарю вас, сеньор…

— Не за что. — И Бальди пожал плечами, как бы давая понять, что обращать в бегство настырных усачей — для него дело привычное.