Луис Бегли - О Шмидте

Шмидт смотрит на часы. Есть время пропустить стаканчик в заведении через дорогу. Он направляется было туда, но вдруг видит, что в проулке у бара каменным изваянием стоит, внимательно глядя на Шмидта и не выказывая ни малейшего удивления, псих. Одет в бежевый плащ по сезону, на голове засаленная фетровая шляпа набекрень, а к груди прижимает коричневый бумажный пакет.

А ну иди сюда, ублюдок, старый козел! орет он. Я тебя давно поджидаю. Я с тобой разберусь!

Шмидт ретируется. В зале он выбирает место поближе к экрану, в середине ряда, и так, чтобы соседние кресла с обеих сторон были заняты. К концу сеанса он немного успокаивается. Невозможные грязь и вонь, а вовсе не физическая сила — вот что пугает его в том человеке. Это как страх перед крысами, копошащимися на помойке. Этот страх он преодолеет.

Мэри подолгу лежала в ванне. Кэрри предпочитает душ. Шмидт сидит в плетеном кресле прямо в ванной и наблюдает, как моется Кэрри, — она вернулась из Сэг-Харбора следом за вернувшимся из кино Шмидтом. Наблюдение необыкновенно волнует Шмидта: это юное тело абсолютно свободно от изъянов. Контраст между ее тяжелой грудью и удлиненным туловищем, которое всегда выглядит изнуренным, не кажется Шмидту недостатком, напротив, в этом ее непередаваемое очарование. Кэрри напоминает ему печальных танцовщиц Дега, [57] Эдгар Дега (1834–1917) — французский художник-импрессионист. например, ту, что завязывает обувь, поставив ногу на стул и подняв на зрителя недоуменное лицо. В постели Кэрри становится ужасно серьезной — поначалу Шмидт думал, не делает ли он ей больно, и как ее утешить. Но потом понял, что дело в другом — серьезность ее оттого, что она приносит себя в дар целиком и целиком растворяется в мощной волне оргазма. Бурный и продолжительный оргазм, как решил Шмидт, был дарован Кэрри в награду за эту ее серьезность и самоотдачу.

Моется Кэрри крайне тщательно. Шмидта смешит, какое внимание она уделяет своему пупу. Она объяснила ему, указав на крохотный булавочный укол: Я носила тут колечко. Это было что-то! Шмидту хотелось бы знать, который из ее любовников захотел пометить ее таким образом, но он не стал спрашивать, опасаясь, что это был мистер Уилсон, хотя с бродягой такое желание и не очень вязалось. Когда Кэрри выходит из душа, Шмидт встает ей навстречу с полотенцем, обертывает и нежно обхлопывает всю, вытирая. Зубы Кэрри уже почистила. Шмидт берет ее на руки и, по пути выключая в комнатах свет, несет в постель. Жаль твоего малыша, шепчет она в ухо Шмидту. И тут же добавляет: Любимый, я сегодня не могу. Я люблю тебя. Он чуть не расколол меня пополам. Целый час, как заведенный. Этот придурок так обкурился, что никак не мог кончить. Ее пальцы не останавливаются. Ты меня еще любишь? Тебе так нравится, Шмидти?

Позже, когда голова Кэрри уже покоилась, удобно угнездившись у него на груди, Шмидт рассказал, что видел бродягу, и спросил, знала ли Кэрри, что он снова объявился. Она знала — псих околачивался у ресторана.

Скажи, Кэрри, он тебя харит?

Смешно сказал! Почему ты не говоришь «мистер Уилсон»? Его так зовут.

Так как?

Он пытался, когда объявился в первый раз. У меня дома он вымылся. Старался и так, и сяк. Бесполезно. Не смог. Он так разъярился, что ударил меня. Нет, не сильно. Ну шлепнул разок-другой.

Что ты будешь делать, если он снова попытается?

Он не попытается. Ни за что — пока я с тобой.

Почему? Откуда ты знаешь?

Он так сказал. Ты вроде как стал для меня тем, чем был он. Он не хочет, чтобы я сравнивала.

Значит, он захочет меня убить.

Жители Куога, который недвижимость в бухте делала в глазах многих коллег и клиентов Шмидта одним из самых привлекательных мест на побережье, проникновению евреев сопротивлялись героически и вполне победоносно. Тем не менее к этому городку и всем его обитателям, не деля их на местных и приезжающих на лето и по выходным дачников, Шмидт чувствовал затаенную неприязнь.

Во-первых, в Шмидтовой географии городки западной части лонг-айлендского округа Саффолк населяют одни никчемные алчные торгаши, самые ушлые из которых живут перепродажей тех самых домов, что портят Шмидту вид, а кто помельче — продают машины и страховки. Этой части округа, по мнению Шмидта, принадлежал — независимо от его географического положения — и Куог. Жители восточной половины Саффолка стояли в Шмидтовой иерархии живых существ выше, поскольку добывали хлеб более достойным образом: кто не принадлежал грубой, но благородной и опасной профессии рыбака, тот постригал лужайки, обслуживал канализационные коллекторы или выращивал овощи. Но отвращение к Брайану не было связано с тем, что парень родился в Куоге. Брайан — скользкий тип, имел доступ к телу Кэрри и тем был гадок Шмидту. Были ли домогательства Брайана нежеланны для Кэрри и в какой степени, этого Шмидт предпочитал пока не выяснять.