Луис Бегли - О Шмидте

Она по-новому сплела ноги. Красивые, какие бы дефекты ни скрывались там под колготками. Шмидт докурил. Может, пора отставить свой запотевший стакан, поклониться и поблагодарить за обед и беседу? Не рискует ли он, если останется, потерять лицо, а если рискует, стоит ли его спасать? А что она скажет о нем, если он сейчас уйдет? Что скажет, если он останется? Шмидт зажег новую сигарилью и, затянувшись, решил, что пора применить терапию доктора Ренаты к самой Ренате.

Еще не так давно, начал он, я был практикующим юристом. Но когда я отправлялся куда-нибудь на обед или ужин или оказывался в компании, я считал себя обязанным оставить свои небольшие правовые познания, адвокатские повадки, и манеру выражаться за порогом. Ну скажем, у стойки для зонтов или в шкафу для верхней одежды. Не все юристы дают себе труд так делать, и я не уверен, что у меня всегда это получалось, но я старался. Я слабо представляю, как общаются психиатры, но, насколько я понимаю, сейчас вы говорили со мной, точно как говорите с пациентами, и не так, как говорят с гостем. Может, мне и нужно лечиться, но у вас я не лечусь. И сюда я пришел не на прием.

Она улыбнулась во весь рот — и довольно весело — и для разнообразия поджала ноги. Шмидт подумал, могут ли в ее возрасте быть такие белые зубы? Может быть, изобрели новую технологию, и, если она безболезненна, ему стоит попробовать?

Наверное, самое длинное неюридическое заявление за всю вашу карьеру? спросила Рената. Смотрю, я вас серьезно разозлила.

На самом деле я еще не закончил. Вы меня перебили, и мне это не нравится. Если вы собираетесь применить ко мне свою терапию, как бы вы это ни мыслили, я позволю себе слегка применить право. Мы разобьем проблему на отдельные составляющие. Первый пункт — Шарлотта. Давайте предположим — в рамках нашего разговора, — что я тоже немного с ней знаком, возможно, не меньше, чем вы. В конце концов, это мы с ее матерью растили ее. Так что оставим Шарлотту — или перейдем к ней в самом конце — и обратимся к пункту под названием «Джон Райкер». Вы только что заявили, что я его запугал. Хочу указать вам на полную безосновательность вашего заявления. Джон всегда был одним из моих любимчиков. Не вижу причины не сообщить вам в стенах этой комнаты некоторые факты, прекрасно известные Джону, но, возможно, не вам. Джон помогал мне так много, что, наверное, не стал бы партнером в компании, если бы я его не продвинул. Я его полностью поддержал. Из глубокого уважения к его замечательным качествам и без всякой личной корысти. Что Джон переключится на тяжбы, было решено уже тогда, и никто не мог бы обвинить меня в том, что я продвигаю его в партнеры для того, чтобы он остался в фирме и продолжал делать мою работу. Если вам так уж по нраву эти сравнения, то я для Джона скорее добрая фея-крестная: я дал вашему сыну то, чего он больше всего хотел.

Теперь вы закончили?

Нет, но я говорил достаточно долго, так что не возражаю, чтобы вы вставили слово.

Именно так Джон и сказал нам с Майроном: без вас он не стал бы партнером. Он был вам очень благодарен, и мы тоже, вся его семья. Мы знаем, что Джон умен и много работает, но знаем также — ведь он все время это повторял, — что в «Вуде и Кинге» заработать статус партнера — только начало. И он особенно благодарен вам за то, что вы не изменили своего отношения к нему когда он стал встречаться с Шарлоттой.

Знаете, я сам их познакомил.

Но это же было ненамеренно. То есть, Джон не думает, что вы хотели, чтобы из их знакомства вышло то, что вышло: чтобы Шарлотта стала его подругой. Понимаете, все эти годы, работая на вас, он чувствовал, что вы доверяете ему и цените его, но не особенно любите. Как человека, я имею в виду. Когда они с Шарлоттой стали проводить вместе много времени, Джон боялся, что ваша неприязнь, которой вы до тех пор не давали воли, встанет у него на дороге.

Понимаю, сказал Шмидт. Вы имеете в виду, что встречаясь с Шарлоттой — если мне позволено использовать их эвфемизм, — Джон удвоил ставки. Он рисковал и сердечными делами, и партнерством в фирме. Но к чему эти страхи теперь? Он получил и девушку, и работу. Разве этого недостаточно? Чего еще он может требовать?

Он хочет видеть, что вы его приняли, что он вам нравится. Вы промолчали, когда я сказала, что он чувствует, что не нравится вам.

Он достаточно нравится мне, чтобы я захотел сделать его партнером в фирме, и я не отказываю ему в руке своей дочери, хотя, должен добавить entre nous , [17] Между нами (фр.). что Джон счел излишней формальностью просить ее у меня. Разве, повторяю, этого мало? Что он так ненасытен? В конце концов, он не на мне хочет жениться!