Марат Буланов - Хроника одного падения…

Неожиданно для всех, в дом вошел Юрка Волгин, собственной персоной. В последний свой приход, был на похоронах отца. Сейчас же, увидев незнакомцев, принял воинственный вид.

— Что это за мужик? Ты че, Михаил, без всего остаться хочешь? Ну-ка, отваливай отсюда, дядя, пока цел! И пацана своего, воришку, забирай!

— Да всё нормально! Мы с Мишкой, в детстве, здесь на улице бегали. Вот, я и пришел… Отец ведь, у него недавно помер… — начал оправдываться Волков.

— Без «друзей» знаю, что помер! Всё равно, не че тут ошиваться! Можно, и на улице посидеть. А ты, Михаил, не впускай больше никого!

Выйдя из дома, уселись на сложенном горбыле. Юрка достал из сумки свою неизменную водку.

— Ну что, помянем Игнатия Ивановича. Хороший был мужик. Сейчас, Михайлушка, тяжеловато будет, тащить на себе дом… Пить надо завязывать.

— Вот и я ему говорю, — вставил Вовка. — Да еще мать болеет…

— Как твоя Ленка? — сменил тему Волгин. — Зря её мучил-то… Хорошая, в принципе, девка! Можно ведь было, как-то, по-человечески. Жили, да жили бы еще.

Михаил, молчавший до этого, поднял голову.

— Ты с ней не страдал, так чего судить берёшься? Гнида она… Разводиться буду. Потаскух, в доме, не потерплю!

— Дак сам же, к тому подвёл! Ревновал, да ревновал, вот и начала изменять! Где сейчас, подходящую-то бабу найдешь?

Юрка достал вторую бутылку. Покончив с ней, выпили и водку, которую принёс Волков. Стали совсем пьяные. Волгин засобирался домой.

— В общем, держись! Если что, — звони. И не впускай никого!

Дальше Михаил, смутно помнил, что было.

Пошли с Вовкой и его сыном, зачем-то, в огород. Калитку оставили открытой. Куры, запертые во дворе, вырвались на волю, — клевать огородную зелень. Бросились их загонять, да у пьяных ничего не получалось. Хитрые, проворные птицы разбегались врассыпную. Тогда Михаил, схватив ивовый прут, спецом сделанный для загона, — догнав, со всей силы, ударил первую попавшуюся курицу. Прямо по голове. Та, от неожиданного удара, присела… Убил.

Вывалились на улицу. И опять, дворовые куры выбежали в открытую дверь.

Михаил махнул рукой. Черт с ними! Не до этого! Пенсию скоро должны принести!

Он не помнил, закрыл дом на ключ, или нет. Пошли в дом напротив, где жил до смерти отца. Пьянку продолжили во дворе, с соседями.

— Ты бы, Вовка, знал, как батю-то жалко! — ревел горькими слезами бедняга. — В морге, — его на каталке привезли, одетого уже. А на ногах новые сандалии, которые, буквально, неделю назад купил. Ведь, так и не поносил нисколько!..

В ворота, вошла соседка с улицы, тётя Валя.

— Миша, деньги-то не получил, пенсию-то? Только что, агент была, тебя спрашивала. Беги быстрей, — догоняй!

Вовка с сыном, быстро переглянулись. Михаил сорвался с места…

Женщина, разносящая пенсию, когда подбежал пьянущий клиент, сначала, не хотела давать пособие, но тот стал, горячо упрашивать, не отставая. В конце-концов, сдалась.

— Смотрите, не потеряйте! Тут 900 рублей. Лучше потом, когда протрезвеете, получите!

Михаил, кое-как, расписался и отправился назад, во двор, держа деньги веером в руке. Откуда не возьмись, подбежал какой-то мальчишка, отвлёк внимание, быстро выхватил купюры, и был таков. То, что это был сын Волкова, обворованный пенсионер, даже и не заметил. Он, как-то, и не переживал о потере. Настолько был пьян…

…Ночью, проснулся на земле, под лавочкой. Рядом на крыльце, сидел, откуда-то взявшийся, Андрюха Лосев, бухой в стельку. Выпить у него ничего не оказалось.

«Дом-то, хоть родительский закрыт?» — вспомнил Михаил и, выскочив за ворота, побежал через дорогу. Дверь была нарастапашку. В доме, недосчитался ковра со стены и хрустальной посуды, в серванте.

— У-y, сволочи! Пользуются чужим горем! Мародёры! Животные! — он вышел и, в сердцах, хлопнул дверью. Закрыл на ключ. Надо было где-то опохмеляться. Но куда пойти?

Отправился, как всегда, в трактир. Встретил там, к счастью, хороших знакомых. Налили водки и, даже, бутылку пива дали на дорогу.

С пустынного шоссе, освещенного фонарями, алкаш свернул на Потерянную. И тут, сзади, кто-то набросился на него, повалил, прижал к земле. Второй обшарил карманы. А потом, схватив за шиворот, как щенка, — бросил в грязную лужу.

Грабителей, вероятно, молодых парней, было двое.

— Да оставь, этого ханыгу! Нет у козла ничего!

— Дак хоть, бутылку пива возьмём!..

Михаил, ошарашенный, с головы до ног мокрый, остался лежать на земле. Никто его не избил, но потрясение, от ограбления, не оставляло. Еле-еле поднялся и, пошатываясь, побрёл домой…