Джек Керуак - Бродяги Дхармы

Наутро уже пора было шевелить костями по дороге, иначе я никогда не доберусь под защиту своей избушки в Калифорнии. Из наличных, что я захватил с собой, у меня осталось что-то около восьми долларов. Я спустился к трассе и стал голосовать, надеясь, что повезет быстро. Меня подобрал коммивояжер. Он сказал:

— Триста шестьдесят дней в году у нас в Эль-Пасо светит солнце, а моя жена взяла и купила сушилку для одежды! — Он довез меня до Лас-Крусеса, Нью-Мексико, а там я прошел по шоссе весь городишко насквозь и вышел на противоположном конце — и увидел большое дерево, прекрасное и старое, и решил просто кинуть под него мешок и во что бы то ни стало отдохнуть. Поскольку это сон, уже завершенный, то я уже — в Калифорнии, то я уже решил устроить себе полуденный отдых под этим вот деревом; так я и сделал, растянувшись на спине и даже ненадолго приятно задремав.

После этого я встал, перешел через железнодорожный мост, и там какой-то человек увидал меня и спросил:

— Ты бы не хотел поработать за два доллара в час — помочь мне перевезти пианино? — Деньги мне были нужны, и я сказал: ладно. Мы оставили мой рюкзак на складе, куда он при переезде складывал мебель, и поехали на его грузовичке к нему домой на окраину Лас-Крусеса, где множество славных людей — такая средняя прослойка — сидело и разговаривало на крылечках, и мы с человеком вылезли из кабины, взяв ручную тележку и подушечки, вытащили пианино и еще кучу всякой мебели, потом перевезли это все в его новый дом, внесли внутрь, и на этом все. Два часа — он дал мне четыре доллара и я пошел в столовку для шоферов-дальнобойщиков и пообедал по-царски; теперь можно было двигаться весь день и всю ночь. Тут как раз остановилась машина: за рулем большой техасец в сомбреро, на заднем сиденье молодая мексиканская пара — бедняки, у девчонки на руках грудничок; водитель предложил сесть и мне — до самого Лос-Анжелеса за десятку. Я сказал:

— Я отдам вам все, что у меня есть, а есть только четыре.

— Ну и черт с тобой, все равно садись. — Рот у него не закрывался и он гнал машину всю ночь напролет — через всю Аризону, по калифорнийской пустыне, — и высадил меня в девять утра в Лос-Анжелесе, в двух шагах от моей сортировки, и единственной неприятностью было то, что бедная молоденькая мамаша опрокинула на мой рюкзак, стоявший на полу кабины, детское питание, и я сердито вытер его. Впрочем, они били милыми людьми. На самом деле, пока мы ехали по Аризоне, я немного рассказал им о буддизме, в особенности — о карме, перевоплощении, и им, мне показалось, понравилось.

— Ты имеешь в виду — еще один шанс вернуться и попробовать по-новой? — спросил бедняк-мексиканец, весь забинтованный после драки в Хуаресе предыдущей ночью.

— Ну да, так говорят.

— Ну, дьявол, когда рожусь в следующий раз, надеюсь, не буду тем, кто я сейчас.

И большой техасец — если кому-то и нужен был еще один шанс, так это ему: все его ночные истории были про то, как он вмазал тому-то и тому-то за то-то и то-то; послушать его, так выходило, что он вырубил столько народу, что хватило бы на целую призрачную армию отмщенных горемык, ползущих на Техасщину. Но я заметил, что враль он еще тот, половине его баек все равно не поверил и около полуночи слушать вообще перестал. Теперь, в девять утра, в Л. А., я дошел до товарного двора, задешево позавтракал в баре пончиками с кофе — сидел у стойки и болтал с барменом-итальянцем, которому было интересно, что это я тут делаю с таким большим рюкзаком, потом пошел к депо и уселся в траву смотреть, как снаряжают поезда.

Гордый — поскольку сам был тормозным кондуктором, — я совершил одну ошибку: стал бродить по всему депо с рюкзаком за плечами, болтать со стрелочниками, расспрашивать их про следующий местный, — как вдруг ко мне подваливает здоровенный молодой фараон, в кобуре на бедре пушка покачивается, весь влатанный, как в телевизоре — как какой-нибудь Шериф Кошизы и Уайэтт Эрп [30] Уайэтт Берри Стэпп Эрп (1848–1929) — первопроходец американского фронтира и защитник правопорядка, родился в Монмуте, Иллинойс. В молодости работал кучером дилижанса, строил железные дороги, охотился на бизонов, был полицейским. В 1876 году стал главным заместителем маршала соврешенно беззаконного городка Додж-Сити, Канзас. Примерно через год относительный мир и порядок там был восстановлен, и Эрп переехал в Дедвуд на Территории Дакота. В Додж-Сити он вернулся в 1878 г., а на следующий год осел в Томбстоуне, Аризона. Там он упрочил свою репутацию отличного стрелка — сначала в должности первого заместителя шерифа округа Пима, затем — уже как заместитель маршала всей Территории. Вместе с тремя братьями и первопроходцем Доком Холлидэем в 1881 году участвовал в знаменитой перестелке у Кораля О. К., в которой они убили нескольких подозреваемых скотокрадов. Эрп уехал из Томбстоуна в 1882 году и остаток жизни провел в разных городах американского Дикого Запада, приглядывая за своей обширной недвижимостью. После смерти стал легендарной фигурой. Героем многочисленных вестернов, телесериалов и кинофильмов. , — смотрит на меня стальным взглядом сквозь темные очки и приказывает выметаться с территории депо. И провожает меня, уперев руки в боки, пока я перехожу по виадуку на автотрассу. Взбешенный, я прошел назад по шоссе, прыгнул через ограду и залег ненадолго в траве. Потом сел, пожевал травинку, все равно особо не высовываясь, подождал. Вскоре услышал гудок «путь свободен» и понял, какой состав готов, перелез по вагонам к своему поезду, запрыгнул на него, как раз когда он вытягивался, и выехал прямо из лос-анжелесского депо, лежа на спинке с травинкой в зубах под самым неумолимым носом моего полицейского, который опять стоял нараскорячку, но совсем по другой причине. Теперь он чесал репу.