Дмитрий Тростников - Знаменитость

Поэтому, когда мои ноги заболтались в пустоте, не ощущая ни перил балкона, ни стены, в какой-то момент я поддался панике. Вскинул на Алешу испуганные глаза и почти готов был заорать ему «Тащи обратно!». Но успел сообразить, что нижняя половина моего тела уже безнадежно повисла над бездной. И корячиться обратно на крышу сейчас еще хуже. Лучше рискнуть и правильно юркнуть вниз. Что я и сделал, слегка качнувшись глубже на балкон и, к счастью, нащупав рукой кольцо из толстой проволоки, которое было накручено вокруг водосточной трубы, чтобы она не отходила далеко от стены.

Я благополучно приземлился ногами на балкон, но Алеша не понял, что меня можно уже отпустить. Он судорожно цеплялся за мой воротник. Из-за этого сам опасно свесился вниз — вся рука, голова, шея… И продолжал по миллиметру сползать ниже.

Вдобавок, за полсекунды, в которые перед моими глазами мелькнуло окно, я с ужасом обнаружил, что ошибся. Бандитского часового никто не вызвал из комнаты. Он так там и стоял, спиной к окну. Но шорох моего тела, сползавшего с крыши, и шлепок моих ног, плюхнувшихся в лужу на балконе, привлекли его внимание. Человек начал поворачиваться к балконной двери, видимо, еще не понимая, слышал он шум или показалось.

А я вытянулся во весь рост, стоя на цыпочках. Из-за того, что Алеша намертво вцепился в воротник пиджака, я не мог пошевелиться и спрятаться, а беспомощно висел на виду, подмышками на оттянутом вверх пиджаке, как котенок, которого кошка тащит за шкирку зубами.

И тут нам впервые за этот день повезло. В двери поскреблись, и тоненький голос Розы Марковны позвал:

— Постояльцы комнаты номер тридцать четыре!.. Или вы не слышите совсем?..

Бандит повернулся и пошел к двери, выглянул, а затем вышел в коридор.

— Можешь отпустить — прошептал я Алеше.

— Что? — не понял тот.

Чтобы расслышать, Алеша чуть подался ближе. И это была ошибка. Центр тяжести окончательно сместился. Алеша качнулся, и его тело скользнуло вниз по мокрой крыше. Казалось, Алеша падает, как в замедленной съемке. Обезумевшие от ужаса глаза певца проплывали мимо моих глаз. Но это длилось только какую-то долю секунды. В следующий миг Алеша кубарем покатился с крыши вниз.

Он должен был нырнуть рыбкой с четвертого этажа, вниз головой навстречу брусчатке двора. Но природная неуклюжесть вдруг оказалась спасительной. Алешин локоть каким-то дурацким движением зацепился за водосток. Длинное худое тело развернуло. И он полетел вниз уже горизонтально, как бревно, только судорожно дергающееся. И рухнул на перила балкона. Этой мгновенной задержки хватило, чтобы я успел уцепиться за его одежду, потянуть и перевалить Алешу на балкон, прервав его гибельный путь вдребезги с четвертого этажа.

Я и сам не удержался на ногах, мы свалились, вдобавок ноги певца пнули гулкий «Стратакастер». Мы замерли, не зная — услышали в коридоре наше падение или нет? Алеша здорово ушибся левым боком о перила, но не издал ни звука, а только пыхтел рядом со мной, стиснув зубы.

Нам повезло, что в момент падения в комнате никого не было. К тому же дождь приглушал шумовой завесой все звуки с улицы.

Мы же могли немного слышать, что происходит в комнате, через приоткрытую балконную дверь. В комнату зашло несколько человек. В эту минуту мы с Алешей уже замерли, вдавливаясь спинами в простенки, между окном и боковыми перильцами балкона. Стоило хоть одному бандиту сейчас выглянуть — и нам действительно ничего бы не осталось, кроме как прыгать вниз с четвертого этажа. Но, попав под дождь, бандиты, видимо, не собирались еще и смотреть на него с балкона.

— Жрать охота! Сколько еще ждать? — спросил один из голосов в комнате. — Может, они и не явятся сюда?

— Вон рыба. Хочешь — жри, — ответил другой голос. — А если ты отсюда куда-нибудь сунешься, и упустим фрайеров, я тебе брюхо вспорю — вот так, гляди!

Последние слова потонули во взрыве хохота. Это был голос Беса, я готов был поклясться. Где-то в глубине души у меня словно что-то оборвалось. Похоже, что я всю дорогу в глубине души надеялся, что приехал не он, что это какая-то ошибка. Теперь надежды не осталось. И мне снова, как тогда ночью в ДК, стало страшно до озноба. Или, может быть, просто стало холодно в промокшей насквозь одежде?

Движимый каким-то безрассудным, но жгучим любопытством, я осторожно, сдерживая дыхание, краем глаза заглянул в комнату сквозь небольшую щелку, остававшуюся сбоку у тюлевой шторы. Я даже не успел разглядеть — сколько бандитов в комнате — сразу отпрянул. Потому что прямо передо мной стоял Бес. Он наклонился над столом и резал тем же самым тонким ножом-бабочкой роскошную рыбу, только сегодня утром привезенную Львом Рудиком, чтобы отпраздновать с нами удачную запись.