Дмитрий Тростников - Знаменитость

Я сел рядом на подоконник. Не зная, что ответить, просто обнял его за плечи. Старкова отложила гитару и подошла к нам. Вплотную, как в Москве.

— Ну, что у тебя не так? Руки мерзнут? — спросила Старкова Алешу. — Хочешь, погрею? Ты не бойся, это у тебя временно. Если в горле связки целы — значит, голос будет. Это у тебя в голове тормоза, это пройдет.

Но Алеша только судорожно отдернул руку, засунув ее обратно подмышку.

— Давайте хоть что-нибудь запишем? — предложил Ёсиф, вернувшийся с горячим чайником. — А то аппаратура попусту простаивает — он кивнул на тихо гудящий в центре комнаты магнитофон. — Давай, Маша, тебя что ли запишем? Спой хотя бы вполголоса? Пусть останется для истории?

Мысль была хорошая. Мы еще немного поуговаривали Машу, и она согласилась. Взяла гитару и пошла настраиваться потихоньку спеть. А Ёся налаживал ей что-то самодельное вместо стойки для микрофона. И пока они всем этим занимались, я сказал потихоньку, чтобы они не слышали.

— Это ничего, что сейчас не пошло. Ты прости, что я не смог все толком организовать, что нет оркестра, нет зрителей, аккордеона — и того нет! Просто другой возможности у нас не будет. Эта — последняя. Но ты не думай, я не давлю на тебя. Посиди с нами и все. А потом попробуем еще, когда будешь готов?

Он кивнул. А я пошел к магнитофону и начал отстраивать уровень под негромкий голос Старковой. Она потихоньку распевалась на пробу.

— Что стоишь, качая-ась, то-онкая рябина! Головой склонилась до самого тына!..

Я уже почти настроил звук, когда Алеша спрыгнул с подоконника.

— Спою! «Тонкую рябину» и спою! — объявил он.

— Так это же женский репертуар? — опешил Ёсиф.

— Какая разница? — пожал плечами Алеша. — Пел же я по пьяни: «И вот я проститутка! Я фея из бара»? И ничего!

Он уже подошел к микрофону.

— Уверен, что уже нормально? — поинтересовался я. — Подожди минуту, я еще раз звук настрою.

Он переминался с ноги на ногу перед микрофоном, все еще пытаясь отогреть зябнущие руки. Старкова отложила гитару, подошла к певцу, не спрашивая, взяла его руку в свои ладони.

— А ты спой, как будто Витя сейчас с нами. Он ведь тоже ждал этой записи, хотел услышать. Спой для него? — кротко предложила Маша. — Представь, что он сидит тут на подоконнике, невидимый?..

— Вот, как мы сделаем, — решил Алеша. — Серега, включай запись и тоже подойди, возьми меня за руку. Мы все будем петь, аккомпанемента никакого не надо. Просто споем хором, в несколько голосов, — попросил он.

— Да я вообще петь не умею, ни слуха, ни голоса, — опешил я. — Все вам испорчу!

Старкова только зыркнула на меня гневными глазами.

— Иди сюда! Вставай с той стороны! — приказала она. — Мы подальше от микрофона, получится бэк-вокал, второй голос. Просто подтягивай за Алешей, не вздумай его перекрикивать. Мы — только фон…

Пришлось мне встать. Я взял протянутую руку Алеши и ужаснулся. Только сейчас поняв, что его ладонь действительно холодна, как ледышка.

— Я сам вступление скажу, как обычно! — предупредил Алеша.

Ёсиф дотянулся и нажал кнопку «запись», бобины магнитофона в очередной раз начали вращение.

— Тут в Питере и Одессе кто-то распускает слухи, будто все — кончился Алеша Козырный! — с неподражаемой интонацией (как на корабле историю про Челентано) начал Алеша свое представление. — Так я скажу назло врагам — не дождетесь! И сегодня для одного прекрасного человека, которого уже нет с нами, Алеша Козырный с друзьями исполнит свой самый козырный концерт. Такого вы еще никогда не слышали и не ждали от меня. Потому что это «Концерт на крови». Слушай сюда, Витек! Говорят, у вас там, в райских кущах ангелы поют. А я вот не ангел, и меня туда не пустят. Так что мы тебе отсюда споем. А ангелам ты вели часок помолчать — нас послушай!

Мы записывали альбом двое суток. В первый день — до трех часов ночи. Потом с восьми утра и снова до полуночи. Почти не спали, утром как-то не сговариваясь, все разом поднялись, и снова принялись за работу.

На пятисотметровую бобину с двух сторон вошло в итоге почти тридцать песен. Концерт действительно получился акустическим. Первая песня «Тонкая рябина» — только вокал, она заняла две с половиной минуты. Дальше уже записывались под аккомпанемент двух гитар и губной гармоники, а мне иногда поручали отбивать ритм на чем попало. Один раз я даже хлопал по подушке специальной решеткой для выбивания пыли.

Мы совсем не делали дублей. А если песня «не шла», просто стирали ее и пели другую. Каждый раз Алеша решал, что же он хочет исполнить. В основном набрались народные лирические песни, романсы, кое-что из «белогвардейского» цикла и совсем немного избранных вещей из эстрадного репертуара. И даже одна песня была исполнена на стихи Витьки Зяблицкого. Текст его стихотворения (довольно наивного) «Ненаглядная моя певица» изобретательный Ёся подсказал положить на музыку популярной песни «Листья желтые над городом кружатся». И текст лег вполне удачно.