Борис Щербаков - В/ч №44708 - Миссия Йемен

Песок из дома: с окон, с мебели, из постели — я выметал и вытряхивал еще несколько дней и потом наглухо заклеил все щели скотчем, на всякий пожарный случай. Но, как обычно бывает, подобного по силе смерча больше в Сане не случалось, значит, мне просто тогда повезло — по дороге из наряда увидеть такое жуткое природное явление. Песчаные бури случались, конечно, в полном соответствии со своим сезонным графиком: дул и самум, дул и хамсин, ветер из пустыни, превращающий небо на полтора месяца («хамсин» — пятьдесят по-арабски) в желтый океан. Это все было каждую весну, но такой концентрации пыли, такой силы ветра — больше не было.

Из природных неудобств в Сане можно отметить еще высокий уровень солнечной радиации. Загорать сильно не рекомендуется, ходить лучше всегда с покрытой головой. Причем, нарушившие эту безусловную рекомендацию, рисковали отправиться домой (и отправлялись, что интересно!!) с малоприятными заболеваниями типа меланомы или лейкемии. Обычно повторять эту рекомендацию дважды нужды не было — любой разумный человек постарается опасности избежать, но, как видно, не любой человек разумен. И впрямь, люди-то были разные, как и в любом обществе, в любом коллективе.

Сана — древний город. Отдельные постройки, как говорят, датируются первыми веками до н. э. Отдельным жилым (!!!) домам по 2 тысячи лет. Так и стоят века каменные башни высотой в несколько этажей с глазницами глубоких слепых окон. Упомянутый Сель как бы разрезал город на две части: западную, более современную, в основном, и восточную — древнюю, как мир. Именно в восточной части находился и исторический центр города, древние жилые кварталы, где на скользких от помоев узких улицах (в городе не было канализации, убей бог, я не знаю, как санские власти решали эту проблему в масштабах города!!!) нужно было умело уворачиваться не только от мотоциклов и машин, но и от выливаемых на улицу тазиков из-под стирки, например. На улицах старого города сыро и тускло, свет — только с неба, высоченные башни домов создают какую-то средневековую атмосферу, если бы не реклама батареек EVEREADY или генераторов HONDA на столбах.

Мне приходилось бывать в старых санских домах-«многоэтажках», по врачебным вызовам. Понятное дело, что лифтов там нет. Есть крутые ступени вверх. Низкие потолки, еще ниже — дверные проемы, либо завешенные тканевым пологом, либо закрытые резными деревянными дверьми с характерными чугунными или деревянными засовами. В комнатах — почти никакой мебели, только подушки, ковры, полки на стенках, вентилятор на потолке, если есть электричество, совмещенный с четырехрожковой люстрой — последний писк корейского ширпотреба. Вода подается на крышу в гигантские стальные баки и оттуда уже самотеком поступает в жилища. Кое-где есть районные водокачки: огромные металлические резервуары, поднятые на высоту метров 30–40. Вода так же самотеком поступает из них в дома, но по такой схеме водой питаются далеко не все районы, обычно же воду развозят машины-водовозы каждое утро, а качество воды я уже описывал.

Вентиляция в основном естественная — за счет продуваемости помещений и способности камня долгое время сохранять ночную прохладу, что актуально летом. Кондиционеры — это у богатеев.

Встречаются зеленые оазисы из пальм и кактусов, каких-то кустарников, но это только у богатых вилл, как правило, огороженных каменными заборами, утыканными битым стеклом по периметру, чтоб неповадно было.

Именно в восточной части — все крупные народные рынки. Самый известный из которых, конечно, Сук-Эль-Мильх («Соляной»), входом в него служат всемирно известные «Ворота Йемена», Баб-Эль-Йемен, украшенные желто-голубым орнаментом.

Описывать арабские рынки сейчас — дело неблагодарное, ибо многие уже побывали и в Каире, и в Дамаске, или еще в каких арабских странах, где, в общем-то, и атмосфера, и предлагаемые товары (пряности, посуда, сувениры, ткани, обувь и пр.) примерно одинаковые, похожего качества. Да и запахи одинаковые, теперь я могу это точно сказать, побывав на многих рынках.

Вспомню лишь один курьезный эпизод на Суку. Мы с друзьями стояли около продавца посуды: кастрюли всякие, тарелки — живописного дядьки в чалме с босыми ногами, жующего кат, естественно, и переговаривались по поводу товара, перемежая диалог незлобивым матерком, как вдруг продавец встрял в беседу: «Чего ругаетесь, берите, хороший товар».

Все бы ничего, но говорил он это на русском языке, хоть и с акцентом. Ступор.