Жан-Люк Утерс - Путешествие с Люком

Сев на берегу реки, мы сытно позавтракали, компенсируя тем самым вчерашнюю диету. Пока я прибирал в трейлере, Люк бросал камешки в воду, и я не упускал его из виду, то и дело остерегая: «Эй, Люк, осторожно, не подходи слишком близко к воде!»

Мы долго ехали вдоль берега этой реки, носившей имя производителя электротоваров Томпсона, по шоссе № 1, которое тянулось до озера Камлупс; ландшафт был, ей-богу, просто великолепен: леса, скалы и каньоны, проточенные водой, извечно готовой размывать каменистую почву, если она достаточно податлива. Окружающий пейзаж становился все более величественным по мере того, как мы приближались к цепи Скалистых гор, посылавшей нам навстречу свои водопады и крутые утесы. «Не правда ли, Британская Колумбия очень красива!» — сказал я Люку в тот момент, когда мы пересекали границу Альберты. Люк, знакомый с географией только по тем видам, что мелькали в окне трейлера, закивал. Я был вполне счастлив: приятно, когда рядом сидит попутчик, с которым можно поделиться впечатлениями и чувствами. Люк и сам отнюдь не молчал. Он то и дело указывал пальчиком на птицу, муху, листок, поднятый ветром, сопровождая этот жест взволнованными комментариями. Так мы и вели, каждый по-своему, два параллельных монолога, иногда сходившихся в точке общих интересов, например, в желании съесть конфетку, поиграть в мячик и побросать камешки в воду. Если учесть, что Канада, с ее шестьюстами тысячами озер [59] В Канаде — 31 752 озера площадью более 3 кв. км. и 561 — площадью более 100 кв. км. Остальные озера значительно меньше. , является самым большим запасником пресной воды в мире, это последнее развлечение, как легко догадаться, могло занять большую часть нашего времени. Предположим, мы будем встречать по пути полтора десятка озер в день, в таком случае, нам не хватит обеих наших жизней (тем более что я уже прожил порядочный кусок своей), чтобы замутить камешками зеркальную поверхность шестисот тысяч канадских озер.

Но поскольку сейчас нам, видимо, было суждено блуждать от озера к озеру, мы сделали остановку на берегу озера Луиза. Достигнув обрывистых склонов Скалистых гор, мы начали крутиться по серпантину, пересекая леса, перебираясь через потоки; все они располагались на разной высоте, и это очень не нравилось нашему трейлеру, чего он даже не собирался скрывать. Куда лучше он чувствовал себя на спусках, особенно с того дня, как ему сменили тормоза, и уж тут наверстывал потерянное время, дабы поддерживать хотя бы видимость средней скорости. Солнце придавало пейзажу грандиозный вид. Если бы не городок Банф, который мы покинули после короткой остановки на вокзале, убедившись, что Жюли уехала отсюда еще на рассвете («Мама уехала, мама ту-ту!» — так я сообщил Люку о развитии событий), можно было бы подумать, что люди навсегда сбежали из Скалистых гор, оставив их на милость флоры и фауны. Мы никого не встретили по дороге к озеру Луиза, и только там, на берегу, увидели нескольких пеших туристов. Озеро, заключенное в тесную рамку скал, сияло яркой голубизной, над ним клонились дубы и лиственницы, росшие здесь, казалось, с незапамятных времен. Что же придавало воде эту дивную голубизну? Наверное, такой вопрос возникал у всех, кто с недоверчивым восторгом открывал для себя первозданную красоту озера Луиза.

Вечером мы поужинали, сидя у костра в толстых шерстяных свитерах, извлеченных со дна чемодана. В таком виде мы были похожи на настоящих охотников. Температура резко упала, и, глядя на заснеженную вершину горы Святого Брайда, высотой 3315 метров, было понятно, отчего здесь так холодно. Люк с удовольствием уплетал пюре из печеной на углях картошки, консервированного шпината и мелко нарезанной жареной говядины. Горный воздух будил аппетит, и наше громкое чавканье не мог заглушить даже треск горящего хвороста.

Я уложил Люка в постель, тщательно укрыв всеми одеялами и свитерами, какие попались под руку. На его долю уже выпала палящая жара, едва не приведшая к полному обезвоживанию, а теперь ему предстояло свыкнуться с северным холодом. В нашем стареньком трейлере отсутствовал не только кондиционер, но и автономный обогреватель: я уже говорил, что это была примитивная модель, обреченная переносить климат любых широт. Горный воздух обладает, помимо других достоинств, снотворным воздействием на организм. Стоило мне лечь, как я забылся глубоким, спокойным сном.

Однако на рассвете меня разбудил безжалостный толчок, едва не опрокинувший трейлер. Сперва мне почудилось, что я просто вижу страшный сон о морском урагане, но тут у меня над головой завопил Люк. Может, я плохо закрепил ручник или же нас по какой-то непонятной причине поднимает в воздух эвакуатор? Сидя на постели, я пытался собраться с мыслями, как вдруг в переднем стекле появилось жуткое видение — морда огромного гризли. Он стоял на задних лапах, опираясь передними на запасное колесо, вертикально закрепленное на капоте машины. Первым делом я крикнул Люку, чтобы он держался покрепче. Однако мои крики, перебиваемые воплями Люка, ничуть не встревожили медведя: казалось, он твердо решил обследовать наше жилище на колесах в поисках какой-нибудь пищи. Следующим рефлективным движением (все произошло мгновенно) я кинулся на водительское место и, оказавшись нос к носу со зверем, начал громко сигналить; это не отпугнуло гризли, зато разбудило весь лагерь. И тогда один из туристов, хладнокровный и знавший, как вести себя в подобной ситуации, запрыгнул в свою машину и стал надвигаться на медведя. Этого было достаточно, чтобы тот покинул свой наблюдательный пост. Я схватил Люка на руки, и мы еще успели увидеть, как гризли вразвалку уходит туда, откуда пришел, в чащу леса. «Испугался, Люк? — спросил я, утирая ему слезы. — Ух, как мы с тобой испугались, правда?» Думаю, медведя привлек на стоянку запах остатков нашей трапезы — горелой картофельной кожуры, брошенной возле кострища. Во всяком случае, он разрыл и тщательно обследовал угли и золу.