Владимир Кунин: Привал

Луиджи Кристальди спрятался за санитарный «газик», открыл крышку горловины бензобака и стал поспешно опускать туда и вынимать оттуда большую грязную тряпку. Когда тряпка пропиталась бензином, он оставил один ее конец в баке, а другой поджег зажигалкой. «Газик» вспыхнул.

Луиджи сел за руль, завел двигатель и подумал о том, что с диафрагмой бензонасоса он все-таки был прав. Черта с два завелся бы двигатель так хорошо с той диафрагмой! Это просто Бог надоумил его проверить бензонасос!..

«Газик» поехал прямо по пахоте наперерез бронетранспортеру. Когда Луиджи включил третью, прямую передачу, он вытянул рычажок постоянного газа. Он подумал, что его могут сейчас, наверное, даже убить, тогда нога соскользнет с педали акселератора и «газик» остановится. А для того чтобы автомобиль не остановился без шофера, и существует вот такой рычажок! Главное — не выпустить руль из рук до последнего момента...

Полыхающий «газик» мчался по полю, и его фургон с красными крестами по бортам нещадно бросало в разные стороны на пахотной земле.

— Луиджи! — закричал Рене Жоли. — Луиджи!..

Джефф Келли тоже понял, что задумал этот проклятый итальяшка, этот вонючий макаронник, этот...

— Прости меня, Луиджи! Прости меня, друг!.. Прости... — кричал Джефф вслед горящему фургону и короткими очередями бил по серым в сумерках фигурам немцев. — Луиджи, прости меня!..

Немцы расстреливали «газик» в упор, а тот продолжал неотвратимо мчаться на них. Уже была изрешечена вся кабина «санитарки», выбито ветровое стекло. По лицу Луиджи Кристальди текла кровь, глаза были полузакрыты. Только красный туман и огонь, и сквозь туман — только один бронетранспортер. Ничего больше. Только бронетранспортер! Луиджи показалось, что он ранен. Странно... Совершенно не больно... Он так всегда боялся фронта. Так ясно представлял, что его убьют... Так жалел себя!..

Ему показалось, — что он засыпает. Он с трудом открыл глаза, на мгновение красный туман рассеялся, и он увидел, как на него стремительно надвигается могучий бронетранспортер. Как на треке туринского «ФИАТ Мирафиори», Луиджи до упора нажал педаль подачи смеси и до отказа помог акселератору ручным рычажком.

Впервые Герберту Квидде изменили нервы. Он попытался увернуться от мчащегося на него столба огня и дыма, но этот движущийся пожар устремился за ним, опережая его в скорости и маневренности. «Неужели все?! — промелькнуло в последнюю секунду в голове Квидде. — Я не хочу!.. Не хочу... Не...»

Луиджи последним усилием воли приподнял тяжелые веки и увидел искаженное страхом лицо красивого белокурого гауптмана. И ему стало радостно от того, что он заставил его испугаться, а самому ему — ну ни капельки не страшно.

С полного хода горящий санитарный «газик» врезался в бронетранспортер. Раздался страшный взрыв. Объятый пламенем транспортер закрутился на одном месте. Рванули и его баки, и в воздух, в темнеющее вечернее небо взметнулся гигантский факел.

— Луиджи!.. — в ужасе закричал Мишка Рыжов и бросился вперед.

Его успел перехватить Майкл Форбс. Он свалил бьющегося в истерике младшего сержанта Мишку Рыжова, прижал к себе, что-то закричал ему по-английски.

— Луиджи!.. — кричал Мишка.

Рене Жоли сидел за большим бачком полевой кухни и перевязывал Тулкуна Таджиева. Свежевычишенная картошка была рассыпана по мокрой земле, узбекский казан перевернут.

Слабеющей рукой Тулкун подтянул к себе свой автомат, сунул в руки Рене и подтолкнул его:

— Иди, иди... Я полежу немного. Отдохну...

— Эй, ребята, помогите! — прокричал старшина Невинный.

Он выволакивал из палатки для личного состава длинный деревянный ящик. Ящик был тяжел и цеплялся окованными краями за палатные колышки, землю.

На помощь к Невинному бросились трое — старшина Михаил Михайлович, его молотобоец и Майкл Форбс. Вчетвером они мгновенно вытащили ящик из палатки. Невинный откинул крышку — там лежали ручной пулемет Дегтярева, несколько дисков к нему, два автомата ППШ с рожками и штук тридцать гранат. Форбс присвистнул.

— Откуда у тебя-то это?.. — спросил худенький старшина в очках. — Вроде бы по штату не положено?

Невинный выхватил из ящика ручной пулемет, прищелкнул к нему диск, для верности прихлопнул его сверху своей огромной ладонью и сказал:

— Я все-таки по хозяйственной части! Что же у меня, заначки не будет?.. Айда, Михал Михалыч. Дадим стране угля!.. Вперед!!!

Держа в могучих руках пулемет, Невинный пошел на немцев в полный рост. Точными и короткими очередями бил пулемет Дегтярева.